Глеб Бобров - Солдатская сага

— Слышь, Карп! Лунту!

— Да нэма вже, ось повленты осталося.

— Давай ленту и мотай ко взводу!

— Ось тоби на! А я що буду робыты?!

— У Дмитрика еще должны быть. Давай, бегом! Я прикрою!

— Ты, Яш, обэрэжно.

— Та, да-ава-ай!

Духи навалились. Над головой творилось что-то страшное, казалось, что они, забыв о взводе, сконцентрировали весь огонь на Когане. Уже пять минут, удобно засев над обрывом, он отплевывался скупыми очередями от наседавших аллахеров. Ему никак не удавалось проскочить к своим. Уже и Карп подтянулся к нему метров на пятьдесят, от щедрот душевных поливая духов длинными веерами очередей, и взводный, чуть ли не на голову Яшке, дал несколько сигнальных ракет, а он все не мог высунуться из-под камней.

В какое-то мгновение огонь то ли ослаб, то ли переместился на кого-то другого, но он вдруг почуял — сейчас. Дав напоследок жирную очередь в нагромождение камней, Яшка сорвался с места и с диким воплем: Ка-а-а-рп, прикрой! — рванул к своим.

Промчавшись метров двадцать, он, словно уловив какой-то запредельный импульс, толчок, на миг остановился и, повернувшись, не целясь, выпустил веером еще одну длинную очередь. И тут страшный удар в грудь буквально отшвырнул его, мгновенно ставшее мягким и податливым, тело назад. Последнее, что он увидел, были его собственные ноги, промелькнувшие у него перед лицом.

Заметив, как с криком «Прикрой!» друг ринулся назад, Карпенко прицельно приложился по камням, за которыми метрах в двухстах засела навалившаяся на них группа. Потом он увидел, как Яшка остановился и, развернувшись, влепил куда-то длинную очередь, и в тот же миг его пулемет полетел вправо, а сам он, сложившись пополам, отлетел затылком вперед на пару шагов назад, успев напоследок перевернуться в воздухе.

Казалось, Карпенко на голову опрокинули ушат кипятка: с диким, звериным криком он, поднявшись во весь свой немалый рост, сплошной, непрерывной очередью стал поливать скалы перед собой. Сзади к нему мчалось несколько человек взвода, заглушая своими криками грохот его ПК. Так продолжалось несколько мгновений, пока в пулемете не кончились патроны.

Пришел черед духов. И если бы не Михай, в последний момент прыгнувший громадине Карпенко на спину и сбивший его своим весом наземь, то во взводе наверняка был бы еще один покойник. Духи, казалось, с цепи сорвались. Четыре солдата, оторвавшиеся от взвода, не могли даже высунуться из-за скал, не говоря уж о том, чтобы отстреливаться. Да у них была своя проблема — Карп.

В первое мгновение они решили, что он ранен. Словно огромный, песочно-серый медведь, он с жутким, утробным воем, вырываясь из цепких, перепуганных рук, упорно пытался вскочить на ноги. Не слыша ни сливающегося в сплошной визг свиста пуль над головой, ни крика и оплеух, которыми его пробовали привести в чувство, рядовой Карпенко бился в каком-то припадке и ни за что не хотел выпускать из ручищ свой теперь бесполезный ПК.

Тем временем взводный, прихватив Лерчика, сотворил маленькое чудо. Воспользовавшись накалом боя, они проскочили с другой стороны склона почти до самых позиций духов и, зашвыряв камни полудюжиной гранат, открыли кинжальный огонь в упор. Правда, урюки, несмотря на ощутимые потери, довольно быстро оправились от неожиданного нападения и, чуть отойдя назад, опять открыли шквальный огонь по позициям взвода.

Минутная передышка, данная ребятам, воистину оказалась спасительной. Подцепив карпенковский пулемет и самого еще не вполне пришедшего в себя Карпа, они под шумок успели проскочить метров на пятьдесят назад и присоединиться к сидевшим на относительно сильной позиции, на небольшой возвышенности, мужикам взвода. Общими усилиями им удалось прикрыть подход взводного, тащившего под руки легко задетого в ногу Лерчика.

Это был уже второй раненый во взводе, не считая, конечно, оставшегося в камнях Яшки Когана. Пока перевязывали раненых и зарывались в круговой обороне (к этому времени замешкавшийся взвод уже успели отрезать от подходившей к ним роты), положение становилось все более и более критическим.

Подтянув разрозненные отряды, духи перекрыли пути отхода по обе стороны хребта и надежно отрезали, в свою очередь, застрявшую роту. Правда, и у роты, и у взвода были довольно сильные позиции обороны, да и перевес в тяжелом автоматическом вооружении давал о себе знать, а посему духи на штурм пока не решались. Но все понимали, что этот перевес временный, — БК уже на исходе, а с таким количеством раненых ни о какой маневренности не могло быть и речи (рота тоже имела трех раненых, но, в отличие от взвода, у двоих солдат были очень тяжелые ранения).