Глеб Бобров - Солдатская сага

— Да уж, если в камнях никого.

— Начинается! Сава! Ко мне! Подарок у меня для тебя есть, вернее, у Когана. Вот уж он тебя порадует!

Сержант Савенев с хрустом разломившись поднялся и пошел вверх по склону к группе взводного.

— Чего там, Яха?

— Да так, Дмитрик подыхает.

— Ура…

— Бери ПК, замудохаешься — скажешь. Мешок пусть пока сам прет.

— Яша, я еще ничего, я сам, не надо меня тащить! Я отдохнул, сам пойду!

— Умолкни.

— А кто тебе сказал, что тебя понесут? — вмешался сержант Савенев. — Ну, Яков Семенович, и разбаловали же вы своего подопечного!

— Ладно! Нам еще идти ровно столько же, успеешь наприкалываться!

— Ты что, серьезно?!

— Угу, а ты думал тут шуточки тебе! Все, пошли. Вставай, Дмитрик, мать твою, бля, — уже все поднялись!

— Спуск оказался еще хуже, чем подъем. Казалось, не будет ему ни конца, ни края. В таких случаях обычно сбегали, прыгая боком, будто горные козлы, увязая по щиколотки в песке и щебне. Но стояла азиатская ночь, и ни яркие бесчисленные звезды, ни такая же луна, не могли осветить непроглядной темени.

— Солдаты уже не чувствовали ног: колени предательски подгибались, и последний отрезок спуска взвод проделал в основном на задах. А тут еще Эдичка Чернобай, потрясающее взводное ЧМО, умудрился споткнуться и метров десять проехать по склону мордой вниз. Солдаты полчаса тащили его едва ли не на руках, пока он кое-как не пришел в чувство. Весь взвод совершенно потерял счет времени. Только лейтенант вместе с Михаем, зло матерясь сквозь сжатые зубы, после каждого привала пинками поднимали своих бойцов. Да Яшка Коган время от времени безапелляционно всучивал кому-нибудь дмитровский ПК. Сам Дмитрик в это время, как правило, лежал на спине, упершись неподвижным, мертвенным взглядом в ущербную луну.

К трем часам взвод подошел к последнему перевалу. Лейтенант, грохнувшись меж камней, сипло прошипел:

— Полчаса. Привал. Михай, Яха, Сава…. Значит, так: на подъем тридцать минут, потом разбиваемся. Савенев — за старшего. Зароетесь и сидите как мыши, пока я вам сигнал не подам. Ясно?!

— Во, новости! А вы куда?

— По бабам, сынок, по бабам!

«Две двести тридцать» оказалась крутым скальным монолитом в цепи точно таких же, рассыпанных вокруг господствующей высоты — «две четыреста восемьдесят девять». Благодаря крутизне и обилию базальтовых обломков, усеявших склон вершины словно ежовые иглы, солдаты поднялись наверх чуть ли не ползком. Часть нагрузки перераспределилась на руки, и тройка поднялась на скалу почти не запыхавшись.

Близость конечной цели как бы влила в ребят новые силы. Завалившись меж двух глыб, взводный даже позволил себе роскошь — закурить. Рядом, как верная собака в ногах хозяина, упал Лерчик и, прижав к животу непомерно большой для его роста ПК, напряженно пытался восстановить дыхание. Последним вскарабкался Коган.

— Как, взводный, мы курим или нет?

— Давая ему прикурить, лейтенант только сейчас заметил за спиной у Яши ствол пулемета.

— Ты чего, Яшка, совсем долбанулся, что ли?! Ты чё, у Дмитрова ПК забрал?

— А на хрен он ему сейчас нужен?

— Нет, это свихнуться с вами можно! Да мы внизу людей оставили без одного пулемета.

— С него сейчас пулеметчик…

— Да кого колышет, какой он пулеметчик! Сава бы взял, на крайняк! Нет, вы меня доконаете когда-нибудь! Лерчик, твою мать, хорош валяться! Оборону занимай!

— А где занимать-то?

— Где больше нравится. На — покури, пока мы тут разберемся. Яха, пошли.

— Начинало светать. В предрассветных сумерках отчетливо просматривался притихший Файзали, смутные тени, в полукилометре карабкавшиеся на безымянный скальный массив, и горстка солдат, словно тараканы, копошившиеся в трехстах метрах ниже.

— Значит, так, Яха. Кишлак отсюда, как на ладони, «две четыреста восемьдесят девять» тоже. Улавливаешь?

— Угу.

— Молодец! Выходи на связь и доложи ротному, что мы засели на трех сопках над кишлаком. Вон, смотри — Михай со своими поднялся.

— Товарищ лейтенант, сами говорите.

— «Вишня — три» на связи. Мы разделились. Прикрываем остальных. У нас тихо, а у вас?

— У тебя по правую сторону сигналят со скал.

— Это Михай, еще с двумя бойцами.

— Кто с взводом?

— Савенев.

— Когда вы выйдете на «две четыреста с лихером»?

— Сейчас спускаюсь и идем.

— На «две тридцать» оставляешь людей?

— Да. Яху и Лерчика.

— Не мало?

— У них два пулемета. Дмитрик подыхает.