Георгий Ушаков - По нехоженой земле

Сидим и надеемся, что такая погода продержится хотя бы дня три-четыре. Думаем о солнце, о потоках воды. А в глубине души растет тревога: как бы эти потоки не оказались слишком мощными. В таком случае они не только растопят снег, но могут размыть и прибрежные ровные льды. Тогда волей-неволей нам нужно будет идти по земле. Это будет слишком тяжелым предприятием и нарушит все наши планы.

Все же унывать еще рано. Пока мы можем выжидать. Остается к этой возможности прибавить хорошую дозу спокойствия. Только вот из бухты надо выбираться при первой же возможности. Здесь может размыть лед раньше, чем у открытого берега. Тогда мы окажемся на положении зайцев в половодье. Если завтра продержится такой же день, то к вечеру снег должен осесть, и ночью мы попытаемся выбраться из нашей западни.

Ночью небо затянуло облаками, но утром они быстро рассеялись, и начало пригревать солнышко. В полдень в тени термометр показывал +4,5°, а на поверхности снега +1,7°.

Днем спустили с цепей собак. Солнце и тепло оживили их. Они начали бегать, резвиться и скоро занялись охотой. Один из соседних бугров, наиболее сухой, оказался заселенным леммингами. Вся земля была изрыта норами. Наиболее удачливые собаки вернулись в лагерь с полными желудками и во время кормежки отказались от своих порций пеммикана.

...Весь сегодняшний день стоит мертвая тишина. Я сижу недалеко от лагеря. Рядом со мной несколько собак. Разомлевшие от непривычного тепла, они лежат без движения. Весь лагерь в покое. Бесконечно глубокий сапфировый небосклон опрокинулся над белым простором льдов. До предела чист и прозрачен воздух. И над всем этим стоит абсолютная, мертвая тишина. Ни звука, ни шороха, ни шелеста. Даже обычно крикливые чайки летают совершенно бесшумно.

Чтобы рассеяться, беру карабин и приглашаю Николая Николаевича прогуляться по тундре. За нами увязываются собаки. Только через несколько часов возвращаемся в лагерь успокоенные и уверенные в себе.

Пока мы бродили, вода в большом количестве скопилась в русле соседнего потока, но, не преодолев берегового забоя, устремилась в небольшую ложбину и нашла выход к морю восточнее нашего лагеря. Палатка оказалась отрезанной от тундры широким шумным ручьем.

Пора покидать эту бородавку. Кстати, в Снежной бухте все больше и больше темных водяных пятен.

Идти, вероятно, будет легче. Во всяком случае попробуем выбраться отсюда.

Вышли в полночь. Сразу встали на лыжи, но скоро выяснилось, что пока необходимости в них нет. На протяжении нескольких километров поверх льда лежал слой воды глубиной от 5 до 15 сантиметров. Снег, попадавшийся небольшими перемычками, был значительно тоньше, чем два дня назад. Собаки все еще старались избегать воды, но потом, очевидно, поняв, что по воде тащить сани гораздо легче, чем Даже по неглубокому снегу, сами стали тянуть к каждому голубеющему озерку, как только оно попадалось им на глаза. Временами они переходили даже на галоп, и тогда во все стороны от упряжки летели целые фонтаны брызг. Теперь за ними пешком было не поспеть. Мы сели на сани. Но сидеть нам пришлось совсем недолго. В конце седьмого километра мы достигли западной стороны Снежной бухты. Здесь берег образован рядом невысоких возвышенностей, которые легко можно принять за отдельные островки. Однако все они соединены или очень низкими перемычками, или намывными косами.

В месте нашего выхода лежал береговой намывной вал. Далее море небольшой излучиной, шириной километров пять, вдавалось в Землю. Решили срезать излучину.

Здесь ни вблизи берега, ни в отдалении от него не было и признака воды. Вся поверхность излучины была бела, как скатерть. Мы уже знали, что это такое, и не ошиблись. Как только сани вышли на лед, так и погрузились в снежное месиво. Белизна снега, как мы и ожидали, была только кажущейся. На льду скопился слой воды. Поверх нее лежал пропитанный водой снег, покрытый в свою очередь крупнозернистым фирном, и все это прикрывала корочка хрупкого льда.

Дорога была очень тяжела. Но что же делать? Надо было добраться до намеченного берега. Чем дальше, тем становилось хуже. Сначала мы сбросили меховые рубашки, потом шерстяные фуфайки.

Остановки участились. Пришлось пробивать путь на лыжах. Они оставляли две глубокие борозды. Собаки, видя впереди человека и какое-то подобие дороги, шли дружнее и 1 останавливались реже. Через восемь часов вы добрались до намеченного мыска.