Анатолий Лукьянов - Август 91-го. Был ли заговор?

Уже 21 августа, еще до возвращения Горбачева из Крыма, Президиум Верховного Совета СССР принял постановление, которым признал незаконным фактическое отстранение президента от исполнения его обязанностей и потребовал от вице-президента отмены указов и основанных на них постановлений о чрезвычайном положении. Надо отдать должное Г. Янаеву. Уже через час после заседания Президиума вечером 21 августа он подписал Указ, в котором ГКЧП объявлялся распущенным, а все его решения недействительными. Собравшаяся затем сессия союзного парламента, как известно, подтвердила позицию Президиума Верховного Совета и передала вопросы, связанные с августовскими событиями, на окончательное рассмотрение V (внеочередного) съезда народных депутатов СССР.

А был ли штурм Белого дома? О так называемом «штурме Белого дома» я впервые услышал от главы правительства России И. Силаева, который позвонил мне по телефону где-то около четырех часов дня 20 августа и сказал, что, по имеющимся у него сведениям, полученным из нескольких достоверных источников, ночью войска будут штурмовать Дом Советов РСФСР, и просил меня во что бы то ни стало предотвратить штурм. Я тут же позвонил руководителям министерств обороны, внутренних дел и КГБ. Каждый из них ответил, что ни о каком штурме речи не идет, хотя в Белом доме и вокруг него немало людей, имеющих на руках оружие, полученное у московской милиции, частного агентства «Алекс» и из некоторых других источников, а это опасно, могут быть любые провокации. Ведь вокруг Белого дома много народа.

Поэтому, когда после шести часов вечера мне о якобы готовящемся штурме Белого дома позвонили Р. Хасбулатов и полковник Н. Столяров из приемной А. Руцкого, я уверенно сказал им, что по заверениям, полученным мной от военных, никакого штурма быть не должно, и просил передать это Ельцину и Силаеву. Кстати, этот мой разговор со спикером российского парламента происходил в присутствии одиннадцати членов межрегиональной депутатской группы, с которыми мы тогда беседовали о предстоящей сессии. Позже вечером я перезвонил Язову, Крючкову, а потом и Янаеву. Все они однозначно и твердо заявили, что никаких указаний и приказов по этому поводу не давалось.

Вот все, что я знал о так называемом «штурме Белого дома» в те дни. Позднее, знакомясь с материалами дела об августовских событиях, мне пришлось прочитать горы свидетельств и документов, посвященных этому «штурму». Очень много сообщалось о нем в газетах и по телевидению. Появились даже мемуары «защитников Белого дома», а число этих защитников возросло после тех дней в десятки раз. Следственные материалы дают основания сказать, что намерения обезопасить обстановку вокруг Белого дома все-таки были, но они так и остались намерениями. Военные прекрасно понимали, что никакого кровопролития допустить нельзя, и очень жаль, что кровь все же пролилась. Ничем нельзя оправдать гибель трех парней на Садовом кольце. Это трагедия, которой, к сожалению, так кощунственно воспользовались либерал-демократы.

Но с другой стороны, стали проясняться и некоторые подробности, проливающие свет на то, что в действительности происходило тогда вокруг Дома Советов РСФСР. Скажем, зачем было от имени президента России призывать москвичей выйти на защиту Белого дома, когда еще рано утром 19 августа Б. Ельцин получил гарантии от командующего воздушно-десантными войсками, что он обеспечит надежную защиту резиденции правительства и президента РСФСР лично. Знали об этом и Руцкой, и Силаев, и генерал Кобец. Последний, по его словам, «по нескольку часов не отрывал трубку от уха», получая подробнейшие сведения обо всех перемещениях войск на территории Москвы.

И все же призывы «спасти Белый дом от нападения хунты» звучали, причем все более отчаянно. Строились баррикады, создавались боевые дружины, горели костры. Все это было очень похоже на зимние баррикады вокруг литовского, латвийского и эстонского парламентов. Казалось, сценарий писался рукой одного и того же изощренного драматурга.

Даже тогда, когда, по свидетельству одного из журналистов, в девять часов вечера было объявлено, что Ельцин звонил коменданту Москвы, который заверил его, что никакого приказа о штурме нет и штурма не будет, даже тогда отряд из двухсот добровольцев направился на пересечение Садового кольца и Калининского проспекта. Там их уже ждали баррикады из троллейбусов и поливочных машин, бутылки с зажигательной смесью, завезенные кем-то заранее бетонные плиты и арматура, которые потом будут сброшены на патрульные бронетранспортеры, двигавшиеся по Садовому кольцу к Смоленской площади, то есть туда, где в конце концов и пролилась кровь.