Анатолий Лукьянов - Август 91-го. Был ли заговор?

Возможно ли это? Да, на мой взгляд, такой вариант возможен. И в 40 томах следственного дела об августовских событиях, и в печати, и в неосторожных восторгах западных политиков можно найти тому подтверждение. Ведь недаром президент СШАДж. Буш после августа 1991 года прямо заявил, что это не только победа демократии, но и «наша победа — победа ЦРУ».

Мне часто задают вопрос — был ли Горбачев осведомлен о планах введения чрезвычайного положения и почему он так «странно» вел себя в Форосе. Я твердо знаю лишь то, что товарищи, приезжавшие к нему в Форос 18 августа 1991 г., не только внесли президенту предложения о введении чрезвычайного положения в отдельных местностях, но и поставили его в известность о составе ГКЧП, от имени которого они выступали. Теперь об этом пишут сам президент и его ближайшее окружение.

Другое дело, как реагировал Горбачев на эти предложения и сообщения. Ведь многие могут поставить себя в подобную острую ситуацию. Скажем, находящийся в отпуске директор завода или совхоза, просто глава семьи, узнав, что дома затевается что-то неладное, видимо, не раздумывая бросится к себе на производство, в свой город, село, чтобы разобраться, остудить страсти, предупредить неразумные шаги. А тут речь шла о судьбе целого народа, огромного государства.

Я убежден, что у президента СССР были все возможности не допустить введения чрезвычайного положения, немедленно возвратившись в Москву вместе с теми, кто прилетал к нему в Крым, или, как крайний случай, задержав их в Форосе. Следственные материалы подтверждают это однозначно. Свидетельствует об этом и супруга президента, заявляя, что «если бы президентской охране был дан сигнал, то вся «делегация» была бы немедленно арестована» («Комсомольская правда», 20 декабря 1991 г., № 293). Я даже не ссылаюсь на то, что соотношение числа лиц, приехавших из Москвы, с численностью форосской охраны президента было по крайней мере один к ста.

Но, видимо, у президента были иные соображения. И недаром в общественном мнении получила поддержку идея о том, что президент, посовещавшись со своими близкими, решил, видимо, выждать, посмотреть, на чьей стороне будет перевес. В психологическом плане, насколько я знаю Горбачева, это на него похоже. Некоторые деятели высказываются по данному поводу гораздо решительнее. Депутат Гдлян, к примеру, полагает, что Горбачев вообще неплохо обсчитал ситуацию: если побеждает ГКЧП, президент возвращается в Кремль на «красном коне» и использует плоды победы; если ГКЧП терпит поражение, то, покончив с «путчистами», президент опять-таки въезжает в Кремль, только теперь на «белом коне», поддержанный «революционными демократами». (См. «Аргументы и факты», № 34, 1991 г.) Ирония судьбы состояла, однако, в том, что и «белый конь», и поддержка «демократов» оказались для Горбачева иллюзорными и временными. Ловкий политический канатоходец просто не учел, что конец каната, на котором он балансировал, уже давно находился в руках тех, кто не желал видеть его на посту главы государства.

И хотя в своей книге «Августовский путч» Горбачев заявляет, что он был арестован, окружен войсками и изолирован, весь вопрос в том, насколько соотносятся эти заявления с фактами, которые приводят люди, бывшие в то время в Форосе или рядом с ним. Ведь следователи допросили всех, кого только могли, от адмирала до посудомойки и паркового рабочего.

И тут вырисовывается несколько иная картина. Средства связи на даче, оказывается, были. Работали радиоприемники, телевизоры, переносные рации, два междугородных телефона. Кроме того, на даче находились президентские автомашины, оснащенные спутниковой связью. Сотрудники охраны звонили по междугородному телефону своим семьям уже вечером 19 августа. «Вы сообщили об этом президенту?» — спросил их следователь. «Да, в тот же вечер сказали ему, что мы звонили женам». — «Как реагировал на это президент?» — спросил их следователь. «На этом наш разговор закончился», — отвечали охранники. «Автомашины на дачу и с дачи двигались, как и прежде; привозили продукты, выезжали люди», — говорит командир взвода ГАИ. «Никакой блокады резиденции со стороны сухопутных и морских пограничников не было. Служба неслась в обычном режиме», — добавляет начальник погранотряда. «Согласно инструкциям, охраняемое лицо для нас, охранников, главнее любого генерала, и если бы Горбачев М. С. решил выйти за пределы объекта, то я и другие охранники не препятствовали бы ему в этом», — свидетельствует сотрудник службы безопасности. «Если бы была мне команда президента отправить его в Москву, я бы выполнил эту команду. Я же не мог насильно вывозить президента», — заявляет начальник службы Генералов.