Анатолий Лукьянов - Август 91-го. Был ли заговор?

И это неудивительно. Ведь если сегодня перечитать обращение ГКЧП к советскому народу, то станет ясно: все, о чем предупреждали его авторы, как говорится, «один к одному» совпадает с тем, что происходит теперь с нашей страной и обществом, что ощущает каждая семья и каждый человек.

Конечно, данные любых социологических опросов весьма относительны, хотя столь же проблематична и сама мысль о возможности победы ГКЧП. Проблематична уже потому, что был допущен явный просчет в оценке соотношения сил и настроений народа, возможностей поддержки им действий ГКЧП. Национал-сепаратистские, прокапиталистические силы и обслуживающие их средства информации занимали преобладающие позиции. Нельзя было не считаться с демократизацией широких слоев населения, молодежи, научно-технической интеллигенции и с их неприятием всякого рода чрезвычайных мер. Поэтому обреченность инициаторов введения чрезвычайного положения была очевидна.

Еще раз повторяю: моя позиция по сохранению Советской власти и союзного государства полностью совпадала и совпадает с тем, что заявляли мои товарищи по Центральному Комитету КПСС. Уверен, что попытка ввести чрезвычайное положение была актом отчаяния, последним рывком для того, чтобы спасти страну от распада и национальной катастрофы, положить конец нынешнему смутному времени.

Но факт остается фактом. Августовские события были, я бы сказал, виртуозно использованы политиками прокапиталистической ориентации, которые поставили перед собой цель не модернизации существующего государственного и общественного строя, а его разрушения. То есть на смену мнимому «путчу», «заговору», «мятежу» пришел фактический, крупномасштабный государственный переворот.

Этот послеавгустовский переворот А. Солженицын назвал «великой Преображенской революцией». Уже 22 августа, когда еще не успел закончиться так называемый путч, в Москве и ряде других мест такой удар был нанесен прежде всего по партийным комитетам. Опечатываются горкомы, райкомы, парткомы на предприятиях, начинается настоящий погром в зданиях ЦК КПСС и Компартии РСФСР. «Крутые парни» от имени «демократов» бьют стекла, срывают вывески, оскорбляют выгоняемых с работы сотрудников партийного аппарата.

Это потом будут взяты под стражу все члены ГКЧП, отправлено в отставку правительство СССР, заменен командный состав армии, КГБ и МВД. Потом начнется охота и доносительство на всех подозреваемых в поддержке «путчистов». Это потом появятся указы Президента России о запрещении деятельности организованных структур Компартии РСФСР и КПСС. Все это будет потом. А пока главная цель была в одном — немедленно сломать хребет партии коммунистов, изобразив ее зачинщиком и организатором августовских событий. Уже 22 августа 1991 г. тогдашний мэр столицы громогласно объявляет, что «причастность КПСС к перевороту несомненна» и что надо срочно закрыть все партийные комитеты, распустить все партийные организации.

Таким образом, разгром Коммунистической партии, устранение ее с политической арены, как показывают бесспорные факты, было первейшей и наиважнейшей задачей переворота, в результате которого радикальные «демократы» пришли к власти. Они отлично понимали, что цели капитализации страны могут быть достигнуты только при условии, если будет разрушена и парализована та организация, которая является главным носителем социалистической идеи.

Оказалась ли партия способной противостоять такому нажиму сил, выступающих под флагами «демократической революции»? Ответ будет самый неутешительный. Коммунистическая партия к этому готова не была. Она оказалась дезориентированной и идейно разоруженной.

Причин тут можно назвать несколько. Первая из них, несомненно, в том, что перемены в жизни партии, ее приспособление к работе в новых условиях после внесения изменений в статью 6 Конституции СССР шли слишком медленно. Отказ от старых привычек, от сложившихся за десятилетия стереотипов, связанных с руководящей ролью партии в обществе, оказался делом очень непростым, требующим и мужества, и твердости, а главное повседневного внимания к мнениям и настроениям партийных «низов». А разброд и шатания в многомиллионной армии коммунистов были очень велики. Скажем, в Верховном Совете СССР работали депутаты-коммунисты, входившие в партийную группу коммунистов, другие коммунисты входили в группу центристов и, наконец, были коммунисты, являвшиеся членами Межрегиональной депутатской группы либо различных национальных (порой откровенно сепаратистских) групп и блоков. Такую же картину можно было наблюдать на местах. Партийные «верхи» зачастую оказывались глухими к идущим внизу процессам брожения. Авторитет партии в народе падал с каждым днем.