Имран Касумов - На дальних берегах

Когда Мехти поворачивался в сторону Ганса, тот как-то виновато, сочувствующе улыбался ему.

Вася лежал с открытыми глазами. Словно сквозь тонкую, прозрачную кисею видел он упирающиеся в небо вершины сосен. К его израненному исхудавшему лицу, на котором запеклась кровь, прилип песок. А большие голубые глаза были полны желанием жить.

- Зачем ты крикнул на меня там?.. - укоряюще молвил Вася.

Он с трудом выговаривал слова.

- Где, Вася?

- Там, около ямы... Когда мы шли в Триест...

"Он все еще не может забыть об Анжелике!" - с грустным удивлением подумал Мехти. А вслух сказал:

- Так надо было, Вася...

Вася взглянул на него с таким упреком, что Мехти не выдержал:

- Прости меня, Вася.

- Когда ты на меня крикнул... я понял... что она там... - Вася умолк, потом спросил: - Как ты говорил?.. "И у льва и у львицы - повадки львиные"?.. - И снова замолчал.

"Вася, Вася!" - сердцем звал Мехти, а Вася все уходил от него, уходил далеко-далеко, и нельзя было остановить его...

- Вася, послушай, - сказал Мехти, - я знаю: она ведь тебя любила...

Вася прислушивался к словам Мехти, лицо его становилось все серьезнее, задумчивей.

Облака на востоке вдруг разорвались, и солнечные лучи прянули на поляну, скользнули по молодой траве, зажгли на ней тысячи капель росы и ярко осветили лица Васи.

Мехти замер на мгновение и вдруг отчаянно крикнул:

- Вася!

Горы и леса ответили ему печальным эхом.

Вася молчал. Глаза его были открыты; растрескавшиеся губы чуть разомкнулись, словно Вася хотел сказать что-то очень важное, понятое им только сейчас.

В неловкой позе - на корточках, вытянув шею, стараясь не дышать, сидел возле Васи Мехти. Над самыми бровями у него застыли капли холодного пота.

Смотреть на него - окровавленного, в рваной одежде, с упавшими на лоб взмокшими, блестящими волосами - было страшно. Ганс ждал, что вот он сейчас поднимется и, гневный, обезумевший, бросится на Ганса, подомнет его под себя. Ведь этого юношу убили однополчане Ганса. Подошел Эрих с флягой в руках.

Мехти, не отрывая взгляда от Васи, стал медленно подниматься с земли. Растерявшийся Эрих хотел помочь, но Мехти оттолкнул его. Фляга с глухим стуком упала на землю.

- Нет Васи, - прошептал Мехти, как бы обращаясь к самому себе.

Он опустился на одно колено, бережно обнял Васю одной рукой за плечи, а другой повыше колен и, пошатнувшись, выпрямился во весь рост,

Эрих и Ганс подошли к нему помочь.

- Пустите! - сказал Мехти.

И большими шагами, шатаясь, он пошел вперед по тропе.

Ганс и Эрих в нерешительности потоптались на месте и поплелись следом. Тропу пересекал шумный быстрый ручей. Мехти перешел его вброд и, не глядя под ноги, двинулся дальше.

Ганс и Эрих шли рядом с ним, по обе стороны.

Это была удивительная процессия: безоружный, израненный партизан, несущий на руках тело друга, и почтительно эскортирующие его два вражеских солдата.

А день разгорался все ярче. Молодо зеленела трава, пели птицы.

Мехти ничего не видел я не слышал.

Немцы не осмеливались предложить свою помощь, хотя понимали, что Мехти еле держится на ногах.

Неожиданно из-за поворота навстречу им вышли крестьянские девушки - они шли гуськом, одна за другой, с корзинами и кувшинами. Это были те самые девушки, которые принесли когда-то партизанам последние крохи из крестьянских запасов.

Впереди выступала высокая, стройная девушка с большим родимым пятном над губой. Увидев немецких солдат и Мехти с Васей на руках, крестьянки испуганно остановились. Девушка с родимым пятном узнали Мехти и Васю. Она видела обоих в штабе бригады, а Вася несколько раз ночевал в их селе.

Мехтя уже приблизился вплотную к крестьянкам. Девушка колебалась секунду, потом знаком подозвала к себе подруг. Молодые крестьянки остановили Мехти и приняли из его рук Васю.

Они сделали это так властно и так нежно, что Мехти не противился - он покорно разнял руки, посмотрел вокруг бездумным, отсутствующим взором и побрел вслед за девушками. Он был в полузабытьи, и хотя идти ему теперь было легче, он шел, по-прежнему пошатываясь, спотыкаясь... Это состояние, похожее на сон, длилось долго. Впереди пестрели платья девушек, легко покачивалось у них на руках тело Васи, рядом шагали Ганс и Эрих...

У околицы деревни их встретила толпа крестьян. Девушки передали Васю крестьянам.

И опять Мехти, шатаясь, брел по дороге, а впереди качалось тело Васи: его несли уже не девушки, а крестьянские парни-горцы, одни - в ботинках и грубых шерстяных чулках, другие - в сапожках из некрашеной кожи.