Ежи Климковский - «Гнуснейшие из гнусных». Записки адъютанта генерала Андерса

Разговаривая о намерениях Андерса с другими офицерами— ротмистром Юзефом Чапским, майором Владиславом Каминским, поручиками Дзеконьским, Ентысом, Раценским, Баумом и другими, — я, как правило, встречал понимание и положительное отношение. В целом, однако, такие беседы ожидаемых результатов не дали. В то же время мои действия в этом направлении, хотя они полностью соответствовали духу приказа и планов Сикорского, были квалифицированы как попытка организовать в армии мятеж. Так информировали об этом Сикорского [71].

31 июля 1942 года по взаимному согласию польской и советской сторон было созвано совещание, на котором были установлены окончательные условия эвакуации: решены вопросы передачи имущества, определены количество людей, подлежащих эвакуации, время и способ их отправки и прочее.

Не буду описывать весь ход совещания, остановлюсь лишь на самых важных моментах.

Вот что было сказано в самом начале протокола:

«В соответствии с постановлением Советского правительства, решившего удовлетворить просьбу командующего Польскими вооруженными силами в СССР генерала Андерса об эвакуации Польских воинских частей из СССР, эвакуации подлежат все без исключения соединения, части, подразделения и все солдаты Польских вооруженных сил в СССР, равно как и члены семей военнослужащих в количестве 20–25 тыс. человек, а всего, считая солдат и членов их семей, 70 тыс. человек».

Словом, вторично было подтверждено и самим Андерсом подписано, что эвакуация производится лишь по его личной просьбе. Позже (протокол был скреплен подписями всех участников совещания) этот пункт был скрыт от Сикорского Андерсом и Котом.

Как явствует из протокола, в ходе дальнейшей дискуссии Андерс, желая сохранить хотя бы некоторую видимость приличия, обратился с просьбой разрешить ему оставить в Советском Союзе для проведения дальнейшего призыва в Польскую армию небольшой штаб, на что получил совершенно ясный и недвусмысленный ответ:

«Представитель правительства СССР заявляет, что такая просьба не может быть удовлетворена, ибо правительство Польши, вопреки договору между СССР и Польшей, не считает возможным использовать на советско-германском фронте польские части, сформированные в СССР. Поэтому Советское правительство не может дать своего согласия на дальнейшее формирование в СССР польских частей…»

Итак, Лидере взял на себя также смелость заявить, что «правительство Польши вопреки договору… не считает возможным использовать на советско-германском фронте польские части, сформированные в СССР».

Подписывая этот пункт, наш командующий тем самым шел на сознательный срыв договора, заключенного между двумя правительствами. Он мог еще в момент подписания протокола не согласиться с такой формулировкой и заявить: «Если вопрос ставится так, то мы остаемся в Советском Союзе и идем на фронт». Но это противоречило бы тому, что он обещал англичанам, и он решил, что лучше принять на себя всю ответственность за срыв договора, чем «обмануть возлагаемые на него англичанами надежды», как он сам говорил.

Затем было согласовано, что эвакуация будет осуществлена в период с 5 по 25 августа. Планы перевозки по железной дороге и морским транспортом были разработаны офицерами связи Советской Армии при штабе и представлены нам для согласования.

Далее Андерс заверил, что тотчас по приезде в Пехлеви части перейдут в распоряжение английских властей, с которыми имеется на сей счет полная договоренность.

На этом в основном и закончились переговоры об эвакуации. В числе прочих были затронуты также вопросы хозяйственные — о передаче имущества и т. п. Необходимо подчеркнуть, что Андерс по собственной инициативе предложил передать в распоряжение советских властей излишек английского обмундирования, который имелся в Польской армии и составлял около тридцати тысяч комплектов. Это, однако, не помешало ему впоследствии распространять версию, будто обмундирование самовольно задержал Берлинг.

Переброска войск в Иран, продолжавшаяся около двух недель, проходила нормально. Еще в самом начале эвакуации прошел слух, что эта эвакуация — последняя и следствием ее явится срыв условий договора между нами и Советским Союзом. Андерс испугался волнений среди солдат и несколько раз выступил в частях, заявив, что призыв в армию будет продолжаться и предстоит еще одна эвакуация. Это, конечно, был обман, рассчитанный лишь на успокоение солдат.