Пётр Вершигора - Люди с чистой совестью

Партизанское движение получало значительную материальную помощь. В тылу врага были организованы аэродромы и посадочные площадки. Налаживалась регулярная связь с Большой землей. Проблема эвакуации раненых — один из самых сложных вопросов в партизанском деле — облегчалась. Все тяжелораненые эвакуировались самолетами в глубь страны в стационарные госпитали. По–прежнему эта проблема оставалась сложной в рейдовых отрядах, имевших возможность отправить раненых лишь тогда, когда рейд окончен и отряд прибывал в партизанский край. Роль транспортной авиации в деле снабжения партизан, налаживания живой связи неизмеримо возрастала.

В начале войны оружие приходилось брать исключительно с боя. Начиная с конца 1942 года, значительный процент оружия и боеприпасов, особенно автоматического и противотанкового, а также взрывчатки доставлялся в партизанские края по воздуху.

В разные периоды Отечественной войны партизанское движение принимало различные формы, продиктованные жизнью, борьбой и контрмерами врага.

Но так же, как и во всех областях военной науки и военного искусства, опыт поднявшегося на борьбу в тылу врага народа был организован партией большевиков.

Товарищ Ворошилов в самые напряженные месяцы войны являлся главнокомандующим партизанским движением. Крупнейшие деятели нашей партии — товарищи Жданов, Хрущев, Пономаренко — командовали партизанскими фронтами. Товарищ Коротченко вылетал в тыл врага, где практически осуществлял руководство украинскими партизанам. Сотни коммунистов возглавляли партизанские отряды. Они стали мастерами партизанской тактики и оперативного искусства.

Осуществляя планы Верховного Главнокомандования, наш отряд стремительно двигался на юг.

Нас волнует не только то, что мы вырываемся летом на юг. Впереди, кажется, уже нет никого из своих. А как будет на обратном пути?

В памяти всплывают слова Руднева: «Раньше чем войдешь в эту обитель, подумай, как из нее выйти».

Километров пять за асфальтом — железная дорога. Не доходя до переезда, мы остановили колонну на полчаса. Нужно было привести ее в порядок.

Дорога охранялась еще слабее, чем Ковельская. Сразу же, как только разведка заняла переезд, мы галопом начали переход. Тихо и спокойно шло движение через коммуникацию врага. И лишь когда последние роты двигались через переезд, на западный заслон напоролся поезд. Заслон обстрелял его. Ответной стрельбы почти не слышно было. Паровоз шипел, как Змей–Горыныч, выпуская пар из пробитых бронебойками дыр. Начали сниматься заслоны.

Дорога пройдена.

Вдруг все осветилось красным пламенем. Полыхнуло небо. Взрыв огромной силы оглушил нас всех. А через несколько секунд откуда–то от звезд полетели на колонну горящие головешки, остатки вагонов.

Состав был с авиабомбами. То ли шальная пуля бронебойщика пробила нутро смертоносного груза, то ли сами немцы, опасаясь захвата партизанами огромного количества боеприпасов, подорвали его, но весь эшелон взлетел на воздух.

Долго еще позади нас рвались отдельные авиабомбы. Нам, оглушенным первым взрывом, звуки эти казались пистолетными хлопками.

Дорога у переезда четверть километра шла параллельно железнодорожному полотну. По меньшей мере половина отряда погибла бы, не проскочи мы вовремя этот участок.

Еще слышны паровозные гудки ремонтных поездов, спешащих к месту катастрофы, еще доносятся винтовочные выстрелы и пулеметные очереди немецкой охраны, а на востоке уже брезжит заря.

На фоне светлеющего неба вырисовываются огромные курганы. Они бегут вдоль горизонта черной волной. Таинственная опасная земля Дубенщины раскрывает перед нами свои ночные секреты: холмы из черных становятся синими, зелеными, желтыми. Приближаясь, они поднимаются к небу, как таинственные предвестники «девятого вала». Это первые горы на нашем пути — Кременецкий кряж.

Но в то утро нам казалось, что наш девятый вал уже вздыбился взрывной волной огромной силы, там, позади, на переезде, чуть не поглотив смельчаков, бросившихся на утлом суденышке в опасное плавание.

Кременецкие холмы и леса начинаются у Шепетовки. Полосой тянутся они на запад, через Славуту и далее — от Шумска к Кременцу. Оборвавшись долиной у Дубно, леса снова тянутся сплошным массивом почти до Львова. Из зелени выглядывают меловые ребра кряжей.

Мы вошли в Кременетчину с севера. В этом месте холмы уже превращаются в небольшие горы. Всего сто километров прошли мы степью на юг, а как разительно не похожи эти леса на Цуманские. Здесь растет преимущественно дуб, граб, береза; кое–где попадается предвестник Карпат — бук; редко–редко — заблудившаяся группка сосен и елей.