Пётр Вершигора - Люди с чистой совестью

Наметив маршрут разведке на ближайшие два–три часа, я остановился в центре села. Только теперь по дороге спокойным, размеренным ходом, шурша колесами и сотнями ног бойцов, пошла колонна.

Лошади весело пофыркивали, освежившись в реке. Почуяв ритм спокойного марша, кони–солдаты занимают свое место в строю.

Теперь можно приступить к изучению села.

Несколько баб выглянули через перелазы. Вслед за ними осторожно вышли три–четыре мужичка: один постарше, остальные — парни. Я наблюдаю за ними. Вскоре у перекрестка образовалась небольшая толпа. Молча, с жадным любопытством глядят на движение колонны. Бабы вздыхают и о чем–то шепчутся. Мужики молчат, никакими словами не выражая ни своих чувств, ни своих мыслей.

Лишь когда проходит наша артиллерия, стоявший в центре мужской группы старик не выдержал и с восхищением причмокнул языком. Мы уже привыкли к такому отношению мирного населения сел и хуторов, расположенных вдали от шоссейных дорог и магистралей войны. На эти глухие места война отбросила лишь свою серо–зеленую тень — небольшие гарнизоны да жандармские посты. Здесь никогда не проходили крупные силы.

Молодежь окружила старика. Мне показалось — они ждут от него решительного слова. Меня заинтересовала эта группа. Я подхожу ближе. Старик все причмокивал, глядя на нашу колонну, и непонятно — удивление, поощрение или страх выражал он этим звуком. Затем, кинув быстрый взгляд на меня, он усмехнулся.

— У москаля правда сама найострейша… — сказал он громко, явно затевая разговор.

Я подошел поближе.

— Это почему же?

Подмигнув своим хлопцам, он растолмачил:

— Бо вона — на конце штыка.

Окружающие одобрительно закивали головами.

«Ах, вон оно что! — подумал я. — Ты хохол и я — хохол. Давай меряться, кто хитрее».

Батарея прошла. За ней, в пешем строю, двигалась прикрывающая ее рота.

Уже движется мимо обоз батареи. Десятка два больших пароконных возов, запряженных хорошими конями. Возы со снарядами на железном ходу. Ездовые батареи — все хозяйственные пожилые украинцы. Многие с пышными усами. Когда воз поднимается на гору, они ловко спрыгивают с телеги. Посвистывая в воздухе батогами, бегут у повозок, помогая коням с ходу взять бугор.

— Гаття, вье! Соб–соб, со–о–о–б, буланый! Вье, Чалый!

По этим окрикам их, по отдельным украинским словечкам — остроумным и соленым, роем вьющимся над колонной, можно сразу определить их национальность. На кого угодно, но на оккупантов они не похожи. Я, смеясь, крикнул ездовым:

— На ярмарку поспешаете, дядьки?

Они ответили дружным смехом.

Дедок заскучал и отвернулся. Приставив ладонь козырьком к глазам, он подчеркнуто внимательно смотрит в хвост колонны. Обоз батареи быстро прошел в гору.

Дальше двигается девятая рота во главе с Давидом Бакрадзе. Командир впереди. Он подошел ко мне, пропуская роту. Я показал ему глазами на стоящую группу. Давид шагнул в мою сторону и понимающе наклонил голову:

— Они?

— Ага. Они самые. Давай веселую, Давид.

— Песню! — скомандовал Давид. — Мою любимую!

Бойцы девятой поправили ремни и скатки. Политрук, уже прошедший мимо нас, хлестнул высоким тенором: Ихали козакы

Из Дону до дому.

Пидманулы Галю,

Забрали с собою…

Давид Бакрадзе лихо, по–горски, свистнул, а рота басами подхватила: Ой ты, Галю, Галю, молода–ая…

Второй куплет запел Давид. Сильный его голос звенел: Идьмо, Галю, з намы, З намы, козакамы…

Мимо уже проходят новые роты. Движется обоз. На повозках лежат раненые и тихо подпевают: Краще тоби буде, Як в ридной мамы!..

А раненые потяжелее лежат, откинув головы на подушки, и смотрят в небо.

Я спросил старика:

— Ну, як? Востра у москаля правда!

Он что–то невыразительно промычал мне в ответ.

— Только ли на острие штыка? — добивался я от негр ответа.

Немного струсив, он увильнул.

— Та це я так… Пословыця есть така…

Подошли повозки с ранеными бандеровцами. Верхом подъехал наш врач, Семен Маркович.

— Куда их?

Я показал. Нечего с ними таскаться — можно оставить тут. Возы с лежавшими на них по двое ранеными свернули в боковую улицу и остановились. Молодые мужики сгрудились вокруг мужика. Он что–то быстро им говорит. Внимательно слушая, те кивают головами. Затем один снял шапку и обратился ко мне:

— Пане начальнику. Тут еще переказували нам, що в обозе проволоку вы захватили и мишок с этими… как их…

— С медикаментами, — подсказал Базыма.

— Ага, ага, — замотал головой паренек. — Верно, верно.