Вячеслав Кондратьев - Встречи на Сретенке

Надюха вскрикнула. У Володьки упало сердце, а к скамье подсудимых уже подходили два милиционера, чтобы взять Гошку под стражу.

- Ну вот, - сказала Надюха, когда вышли они из здания судя. - Доигрался Гошка. Теперь в Москве не пропишут, опять я одна буду.

- Погоди, Надюха, надо адвоката взять на пересмотр дела в горсуде, сказал Володька.

- Возьму, конечно, да вряд ли что выйдет... Вообще-то устала я от него. Пока, Володька, - подала холодную, вялую руку.

Черт возьми, как нелепо все получилось, думал Володька, и неожиданно, главное. Гошка, конечно, в лагере не пропадет, но Москвы ему не видать. Проходя Селиверстов переулок, он машинально завернул к бару - размочить горе, выпить кружку пивка. Народу было полно. Сильно хмельной инвалид с аккордеоном безбожно перевирал мотив "Землянки", но ему все же подпевали, путая слова... За столиком в углу шумели. Приглядевшись, Володька увидел Вовку Деева, какую-то девицу и Левку Тальянцева - это они громыхали разговором.

- Засранец ты! - со смаком выкрикивал Деев любимое свое словцо. - Думаешь, майора схватил - умнее других стал. Врешь! Ты же троечником в школе был. Меня же к тебе Зинаида прикрепила, чтоб я поднатаскал по математике. Не помнишь? А сейчас нос кверху, орденами похваляешься. Знаю я, как "звездочки" хватают!

- Очнись! Ты что сказал?! И кому? Мне?! - оборвал его Тальянцев, побледнев. - За такое и врезать можно.

- Попробуй! Меня теперь можно! Мне на одной ноге не устоять.

- Думай, что говоришь!

- Я думаю! Кстати, мне есть чем думать-то. Я в архитектурный с первого захода поступил. Канаев срезался, а я поступил. Понял?

- Теперь ты хвастаешься, - примирительно сказал Тальянцев. - Хватит лаяться, дружили же в школе.

- Ладно, - успокоился и Деев. - Знаешь, почему я завелся? Вот из-за такого же майора, который выслуживался, меня и долбануло. Послал, гад, в безнадежное дело. Ты хоть ранен-то был?

- Контузия сильная была.

- А меня пулькой разрывной! Чуешь разницу?

- Кончай базар! - крикнул Володька, подходя к ним. - Чего завелись? Подсесть можно?

- Конечно... Садись... - оба, видно, обрадовались приходу Володьки, разрядившему обстановку.

- Знакомься, - ухмыльнулся Деев, показывая на девицу. - Тамара.

Девица вблизи оказалась совсем не девицей, а вполне зрелой полноватой дамой восточного типа с красивым, но вульгарным лицом, к тому же сильно накрашенным.

- А ты все постишься? - подмигнул Деев и захохотал. - Тамарка, заказывай еще! Разочтусь. Я угощаю!

- Чего это щедрый такой? - усмехнулся Володька.

- У меня сейчас вроде свадебного путешествия. Маршрут: бар - постель, постель - бар, - опять загоготал Деев.

- Володичка, - укоризненно сказала Тамара. - Зачем ты сообщаешь всем такое?

- А чего? Свои же ребята.

...Потом они волочили Деева домой. Он вырывался, ругался, обзывая их своим любимым словечком. Около дома, уставившись мутными глазами, почти трезво объявил:

- Вот увидите, скажет Деев свое слово в архитектуре! Скажет! Всем вам сопли утрет!

Доставив Деева и его подружку домой, Володька пошел провожать Тальянцева. Тот всю дорогу молчал, а когда Володька спросил его, как он нашел деевскую даму, брезгливо поморщился.

- А мне почему-то его жалко, - сказал Володька.

Тальянцев неопределенно пожал плечами. Видно, его мало занимало сейчас это. Только у своего переулка, прощаясь с Володькой, сказал угрюмо:

- Знаешь, наверно, демобилизуют меня...

- Почему?

- Разное сплелось... Ну и Люся, конечно...

После того, что случилось, Майя переселилась к матери, и Володька часто бывал у нее. Заходил вечером, и они шли шататься по улицам, где можно было поговорить обо всем. Дома присутствие Майкиной матери их стесняло.

Это были тихие хорошие вечера...

- По-моему, Володька, ты стал ко мне по-другому относиться, - как-то раз сказала она.

- Да, Майка...

- Ты знаешь, я многим нравилась, но возбуждала в ребятах, увы, отнюдь не платонические чувства, и это мне было неприятно, даже унижало как-то... Кстати, и ты, Володька, поглядывал на меня тоже довольно гадковато. А мне хотелось совсем не этого.

- Сейчас все иначе, Майка, - поспешил сказать он.

- Надеюсь, - улыбнулась она, потом задумчиво произнесла: - Может быть, Володька, не надо было ничего?.. - и заглянула ему в глаза.

- Почему? - запротестовал он и начал что-то сбивчиво говорить, так и не сумев выразить свою мысль.

В одну из таких вечерних прогулок Володька спросил:

- Ты насовсем переехала к матери?

- Не знаю...

- А как Олег относится к этому?