Андрей Козлов - Тревожная служба

Лебедев показал оба населенных пункта на карте.

- Нам приказано в сжатые сроки создать здесь, на побережье, прочную оборону; ни в коем случае не допустить фашистов в район, предназначенный для организации дороги. Кроме того, мы будем заниматься разведкой, вылавливать вражеских шпионов и диверсантов, распространителей ложных слухов. В ближайшее время предстоит сколотить отряды боевого охранения. Выполняя боевую задачу, мы должны учить людей и учиться сами. Первое, что надо сделать, - это освоить минометы и противотанковые ружья, которые к нам уже поступили. - Лебедев посмотрел на меня. - Тут уж вам карты в руки, товарищ лейтенант. Насколько мне известно, кроме вас, в отряде нет ни одного специалиста. Так что наряду с выполнением обязанностей начальника заставы вам придется поработать и в качестве инструктора.

- Есть, товарищ капитан! - ответил я.

В дальнейшем мне пришлось готовить минометные расчеты не только для своей комендатуры и отряда, но и для соседних частей.

Часто эти занятия проходили непосредственно на переднем крае. Чтобы попусту не тратить боеприпасов, мы огонь вели по врагу. Он, конечно, яростно огрызался.

Но вернемся к разговору, который проходил в землянке.

Напомнив еще раз о земляных работах, В. А. Лебедев сказал:

- Оборонительные сооружения надо строить скрытно. Противник ни о чем не. должен догадываться. О ледовой трассе - никому ни слова!

Капитан сложил карту, спрятал в полевую сумку. Когда мы вышли на воздух, стояла ночь. Над недалеким передним краем взлетали ракеты.

Я видел немало озер на Карельском перешейке, не в диковину были для меня и штормы в Финском заливе. Но то, с чем встретился я утром следующего дня на Ладоге, крупнейшем озере Европы, поразило меня. Зловещее черное водное пространство, которому не было видно ни конца ни края, кипело. Огромные волны бешено неслись к берегу и разбивались о камни. Ладога ревела, свистела, выла. Казалось, нет такой силы, которая скует ее, сделает покорной. А за кромкой прибоя белел выпавший за ночь снег, дремали пушистые ели. Тяжелые свинцовые облака то затягивали, то открывали красно-белый маяк на мысе Осиновец.

"Как ты там, Николай Иванович?" - мысленно обратился я к лейтенанту Антипину.

Своими подчиненными я остался доволен. Подавляющее большинство побывало в боях, что меня особенно обрадовало. Проходя перед строем, вглядываясь в лица пограничников, я с замиранием сердца ждал, что вот-вот встречу кого-нибудь с острова Пий-Саари или из резервной заставы 103-го погранотряда, но - тщетно.

Между прочим, находясь в госпитале в Ленинграде, я дотошно расспрашивал вновь поступавших раненых о положении на Карельском перешейке, о боевых действиях пограничников, радовался, когда удавалось услышать знакомую мне фамилию, название населенного пункта или железнодорожной станции, где я бывал по делам службы или воевал. Но вот человека, с которым полтора года охранял границу, с кем воевал, не встретил ни разу.

Когда я приказал подчиненным разойтись, они молча спокойно сломали строй, окружили меня. Посыпались вопросы:

- Что нового на фронте?

- До каких пор мы будем отступать?

- В минометчики будут назначать или добровольцев вызывать?..

Вместе с командирами взводов наметил план неотложных работ. Дело закипело. Бойцы старательно рыли траншеи и щели, маскировали землянки. Особое внимание мы обращали на укрепление участков, наиболее уязвимых из-за их близости к противнику и вероятности высадки воздушных и морских десантов.

8 ноября 1941 года немецкие войска овладели Тихвином. Положение под Ленинградом еще более осложнилось. Теперь грузы для осажденного города стали прибывать не на Волхов и Войбокало, а на затерявшиеся в лесах небольшие станции Подборовье и Заборье, расположенные в 100-120 километрах от Тихвина. В конце ноября фашисты прорвались к станции Войбокало - одной - из самых важных перевалочных баз на Ладожском озере. Гитлеровские войска перерезали железную дорогу и стали пробиваться к Кобоне. Это грозило полной блокадой города.

В эти дни нам стало известно, что Военный совет принял решение о строительстве автомобильной дороги Осиновец - Подборовье. Она была в шесть раз длиннее плеча Войбокало - Осиновец, проходила по сильно пересеченной лесистой и болотистой местности. Но иного выхода не было. Снабжение Ленинграда по воздуху было делом нереальным. Устанавливался жесткий срок окончания строительства - 1 декабря. Воинские части и местное население завершили работы с некоторым запозданием - 6 декабря. А через четыре дня советские войска вышибли фашистов из Тихвина. Новая дорога во многом утратила свое значение. Подготовка к прокладке дороги по льду Ладожского озера (продолжение плеча Осиновец - Подборовье) началась задолго до ледостава. Не только наша комендатура, а и весь 8-й пограничный отряд оказались в центре важных дел.