Андрей Козлов - Тревожная служба

Позднее битый фашистский генерал Гудериан напишет: "Еще Фридрих Великий сказал о своих русских противниках, что "их нужно дважды застрелить и потом еще толкнуть, чтобы они, наконец, упали". Он правильно понял существо этих солдат. В 1941 году мы вынуждены были убедиться в том же самом".

Комментарии тут излишни...

- Теперь задач у пограничников прибавилось, - сказал П. М. Никитюк. Мы не только охраняем тыл фронта, но и готовим пополнение для переднего края. Пока для вас подберут подходящее место, будете сопровождать маршевые роты на пункт формирования отряда.

Как раз в этот период произошла одна памятная встреча.

...Красноармейцы шли словно на параде: правая рука вперед до пряжки, левая - назад до отказа, грудь вперед, подбородок приподнят. Любо-дорого смотреть. А ведь они и по возрасту, и по военной подготовке - разные. Одних призвали из запаса, другим срок действительной службы подошел, третьи выписались из госпиталей.

Недалеко от Финляндского вокзала строй пересекал улицу. Военные регулировщики перекрыли движение.

- Товарищ лейтенант, здесь Андрей Александрович Жданов, - предупредил регулировщик, мимо которого я проходил.

Кровь прилила к лицу: строй задержал автомашину члена Политбюро, секретаря ЦК партии, члена Военного совета Ленинградского фронта, которому дорога каждая минута! И тут как раз подбегает кто-то ко мне и говорит:

- Вас просит товарищ Жданов.

Печатая шаг, подхожу, представляюсь.

- Далеко следуете, товарищ Козлов? - спрашивает А. А. Жданов.

- На пункт формирования, товарищ член Военного совета.

- Как настроение у людей?

- Отличное. Все рвутся в бой, особенно возвратившиеся из госпиталей, и все верят в победу над фашистами.

- По выправке видно - замечательные люди. Побольше бы таких на фронте было!

Регулировщик взмахнул флажком - машинам можно было ехать.

- Передайте им мою благодарность за молодецки" вид.

Андрей Александрович крепко пожал мне руку, и я побежал догонять роту...

* * *

Через несколько дней мне пришлось снова расстаться с родной частью: я получил назначение в другой погранотряд.

Перед отъездом нас, командиров, собрал Петр Михайлович Никитюк. После беседы мы тепло распрощались с ним, и он пожелал нам ни пуха ни пера. Эта встреча оказалась последней. Полковник Никитюк, наш боевой командир и замечательный товарищ, вскоре геройски погиб.

Только я собрался в дорогу - новый приказ: следовать не в отряд, а в поселок Бернгардовку под Ленинградом. "Что такое, - думаю, - зачем?"

В Бернгардовке я совершенно неожиданно встретил старшего лейтенанта В. А. Кельбина, после гибели майора Охрименко исполнявшего обязанности начальника штаба 103-го погранотряда.

- Привет, минометчик! - радостно воскликнул Кельбин и заключил меня в свои медвежьи объятия.

- Почему - минометчик?

- А потому, - разъяснил мне Василий Афанасьевич, - что будут нас здесь учить минометному делу. В погранотряды поступают минометы, а их никто не знает, инструкторов нет. Понял?

Чего ж не понять - яснее ясного.

- Со сроком обучения как, не слыхал?

- От нас самих зависит: освоим оружие, выполним боевые стрельбы, и делу конец!

Это меня вполне устраивало. Если все зависит только от меня - дни и ночи буду учиться. Очень уж Мне хотелось снова в бой.

Жизнь в блокаде становилась все труднее. Одолевал голод. При росте в сто семьдесят три сантиметра я стал весить всего пятьдесят два килограмма, а Кельбин выглядел и того хуже. Учеба же требовала громадного напряжения сил.

Однажды хозяйка дома, у которой мы жили, вспомнила, что на чердаке хранится свиная шкура, и неуверенно спросила:

- Может, что-нибудь получится из нее?

- Конечно, получится! - радостно заявили мы. Соскоблив щетину, изрезали кожу на куски и стали варить. Не знаю, как сейчас, а тогда хозяйка, Кельбин и я единогласно решили, что вряд ли бывают кушанья лучше!

И вот настало время - мы на полигоне.

- Огонь!

Первая мина - недолет, вторая - перелет, третья - в цель! Я на седьмом небе, командир радуется еще больше меня, жмет руку:

- Молодец! Если так будешь накрывать цели, у Гитлера и резервов не хватит.

Это означало конец учебе. Я еду на Ладогу, Кельбин - в поселок Медвежий Стан, где теперь дислоцировался 103-й погранотряд.

Легендарная дорога

В осеннем небе медленно плыли вязкие облака, шел мокрый снег. Было зябко. Подняв воротник шинели, я сидел на каких-то ящиках в кузове полуторки и думал о том, что ждет меня впереди.