Фриц Вентцель - Обратный билет. Воспоминания о немецком летчике, бежавшем из плена

Военнопленные в лагере получали обычный набор: зеленую или сиреневую робу с нашитым на спине кругом из другого материала, нижнее белье, носки и обувь. Правда, они должны были заплатить за этот комплект, но он был относительно дешев. Когда мы прибыли из Канады, большинство пленных в лагере уже расхаживали в своих мешковатых костюмах. Когда они увидели, что мы щеголяем в аккуратной форме со знаками различия, большинство снова решило надеть свое обмундирование. После этого внешний вид пленных стал несколько более подтянутым и оказал самое положительное влияние на их моральный дух.

Оправившись от потрясения при известии о том, что мы, по-видимому, еще не скоро попадем домой и что нам придется провести некоторое время в этом шеффилдском лагере, мы стали понемногу привыкать к нему. Во-первых, нам разрешили гулять за пределами лагеря и я начал извлекать пользу из этой привилегии – лагерь был переполнен и там постоянно стоял невыносимый шум, от которого можно было сойти с ума. По соседству с лагерем простиралась вересковая пустошь с холмами, живо напоминавшая мне о песчаных дюнах возле Эльбы. Эта пустошь, в особенности освеженная дождем, представляла собой восхитительное зрелище. Пожалуй, здесь и в Куорне, предпоследней остановке на моем долгом пути домой, я научился ценить и любить английскую природу.

Здесь, в этом лагере, мы возобновили свою учебу и относились к ней крайне серьезно. Случилось то, чего мы никак не ожидали – крушение Германии, – и нам предстояло решить, какое место мы сможем занять в послевоенной мирной жизни. Как только мы вернемся домой, нам придется убрать в чулан наше обмундирование, пособий ждать не приходится, значит, нам придется все начинать сначала, а новые власти наверняка будут чинить нам, бывшим офицерам, всяческие препятствия.

В Шеффилде, как до того в Канаде, я изучал германистику, философию, историю и географию. Я намеревался попробовать свои силы либо в преподавании, либо в журналистике и не оставил эту надежду, даже когда услышал, что обе эти профессии для бывших офицеров закрыты. По возвращении в Берлин я обнаружил, что двери университета, где я так надеялся завершить свое образование, для меня также закрыты. Впрочем, должен признаться, я не слишком настойчиво рвался туда, так как к тому времени знал, что рядом всегда есть черный ход, через который можно проскользнуть при некоторой доле удачливости.

Самым важным в тот момент для меня было получить возможность зарабатывать на жизнь, и журналистика казалась мне вполне приемлемым для этого занятием. Здесь я тоже сумел отыскать тайную дверцу. Дружески расположенный ко мне англичанин, услышав о моем возвращении, написал мне рекомендательное письмо, а столь же дружелюбно настроенный американец начал расспрашивать меня о моем политическом прошлом. Вернее, он собирался расспросить меня об этом, но в конце концов весь наш разговор свелся к моему рассказу о пребывании в Канаде. Наконец он заявил:

– Поскольку вы в прошлом офицер, мы не можем взять вас в известное американское издательство, однако мы возьмем вашу анкету, на которую наверняка кто-нибудь откликнется. Тем временем, я надеюсь, для вас найдется какое-нибудь занятие.

По всей видимости, моя анкета все еще мирно покоится в издательстве, поскольку я больше никогда ничего о ней не слышал.

К счастью, в Канаде и в Британии я неплохо подготовился к своей новой профессии. В начале 1944 года от германского Верховного командования поступил циркуляр, адресованный всем военнопленным. Офицерам рекомендовалось посвятить все свободное время серьезному освоению невоенных специальностей. Намек был ясен, и для меня этот циркуляр стал первым официальным подтверждением моих серьезных сомнений в успешном для Германии исходе войны. Однако среди нас подобные мысли считались «пораженческими». С провалом покушения на жизнь Гитлера 20 июля наша вера в победу Германии окрепла. Почти все мы были решительно против мятежа и считали, что Гитлер не был убит лишь благодаря вмешательству божественного провидения. Единственным оправданием любого восстания является его успех. Мятежники во главе с Беком, Герделером и Штауффенбергом потерпели поражение и, значит, были не правы. Вот такой простой вывод. Что касается нас, необходимость выступать единым фронтом против страны, которая держала нас в плену и которую мы все еще считали своим врагом, вменяла нам в обязанность избегать всяческих разговоров на тему лояльности по отношению к руководству нашей собственной страны.