- На здоровье, - ответила хозяйка.
Они чокнулись и выпили: Наталья Ивановна до дна, человек - половину стакана.
- Эх вы, мужики, - покачала головой Наталья Ивановна, - и выпить не можете, ослабели от войны.
- Ничего, я потом, - сказал раненый, принимаясь за хлеб и сало. Но вдруг насторожился.
- Не пугайся, - успокоила его хозяйка. - Это собака просится в дом.
Она подошла к двери, открыла. Действительно, в комнату вбежал здоровенный лохматый пес и завилял хвостом.
- Старый песик, да берегу, люб он мне. Муж очень холил его.
- А я подумал, что партизаны, - улыбнулся раненый.
- Партизан давно не было, - махнула рукой. - Здесь им делать нечего. А мне советская власть принесла горе в дом. - Женщина снова налила себе, выпила не поморщившись. - Осталась вдовой.
Женщина умолкла. Лицо ее покрылось болезненным румянцем. На вид Наталье Ивановне можно было дать не более тридцати пяти, но выглядела она какой-то надломленной, нервной и изможденной.
- Что, не нравлюсь такая? - снова заговорила хозяйка, заметив пристальный взгляд гостя.
- Не надо, - сказал человек.
- Не надо, так не надо, - согласилась она. - О чем же это я? Да, о немцах... Вот приехали они к нам в поселок и меня пожалели. Немцы тоже люди, у них матери есть, жены, киндеры...
- Не понимаю вас, Наталья Ивановна.
- Не мне судить, конечно, кто лучше, кто хуже, да на немцев и вот на вас, полицейских, я пока не в обиде. Рассказала им о своем горе, посочувствовали, помогают продуктами: и хлеба, и соли дали...
Раненый молча слушал и хмурил брови.
- А я не полицейский. На мне только форма немецкая, - вдруг негромко сказал он. - Будь здорова, хозяйка, некогда мне.
- Ишь ты, некогда... Иди, иди! - зло посмотрела на него Наталья Ивановна.
Когда по-настоящему стемнело, человек был далеко от поселка, обходил огородами небольшую деревеньку, с радостью думая, что к утру уж точно будет в партизанской зоне.
Он даже вздрогнул, не поверил ушам, когда услышал короткое:
- Хенде хох!
Глава 4
Комендант Лизенгер, который уже было решил, что о случае с самолетом забыли, вдруг получил сообщение, что группа белорусских партизан хочет перенести останки членов экипажа погибшего самолета от болота в более сухое место. Было приказано не препятствовать им.
Распоряжение показалось Лизенгеру странным, но приказы начальства не обсуждают. Он сразу же начал обдумывать, как его выполнить. Дело в том, что указание секретное - солдаты и полицейские гарнизона о нем ничего не должны знать. А если партизан заметят на одном из дальних постов, где службу несут полицаи, и те поднимут тревогу? На точках за городом теперь находятся одни полицейские. Партизаны уже не один раз бесшумно снимали постовых, незачем рисковать жизнью немецких солдат.
Значит, надо под каким-то предлогом перевести посты со стороны болота, где захоронены польские партизаны, в другое место или... А что "или", Лизенгер так и не решил. Просто, без всякого предлога, не посылать в караул полицейских на ночь нельзя. Это может вызвать разные толки.
Нет, тут требуется что-то другое. Приказ должен быть выполнен. И капитан Лизенгер придумал провести операцию не очень опасную, даже приятную для солдат - выехать в деревню на заготовку продуктов.
Подняв гарнизон, дав распоряжение своему новому заместителю на проведение операции, Лизенгер усилил охрану центра города, особенно комендатуры, где и провел тревожную ночь. Мысли о том, что партизаны могут напасть на него этой ночью, когда основные силы находятся вдали от города, не давали ему покоя. Он знал о тесной связи партизан с местным населением и боялся, что в лесу станет известно о его распоряжении.
Поздним утром Лизенгер с охраной, под предлогом осмотра местности, направился к могилам польских партизан. Ему очень хотелось посмотреть, что с ними стало за ночь.
Партизанских могил не оказалось. Земля была ровной и приглаженной, на месте бывших могил зеленел дерн. Останки партизан кто-то перенес значительно дальше от болота, на пригорок.
Комендант то подходил к невысоким бугоркам, то отходил. Здесь было что-то не так, но что именно, он сразу не мог понять. И только когда Лизенгер возвращался к себе, мысли его прояснились: на старом месте было две могилы, на новом - три! Три аккуратных бугорка!
Лизенгер доложил начальству, как и было приказано, о том, что произошло ночью. Добавил, что по городку поползли слухи и толки о новых могилах.
- Слухи... - послышалось с другого конца провода. - Очень хорошо, что слухи! Вы молодец, капитан Лизенгер. Отлично!
Читать дальше