Феликс Козловский - 'Третий' выходит на связь

- А сам? Тело, ноги... Очень обгорели? - осторожно спросил Хойтнер.

- Все сильно обгорело.

- А ноги, капитан Лизенгер, ноги?

- Не помню. Труп был обуглен, как головня.

- Дальше.

- Потом, - продолжал Лизенгер, - местные жители похоронили обоих. Две могилы... Там, где они погибли.

- А кто информировал население города, что это партизаны, господин капитан?

- У нас в тылу кругом партизаны. Да и ленточка... Кому же еще быть? Население не обманешь. - Лизенгер умолк.

- Все? - спросил Хойтнер. - Я подскажу кое-что. Вам необязательно знать, откуда и куда летели партизаны. Но в самолете было трое. Почему вы ничего не говорите о третьем партизане?

- С партизанами был бой, господин гауптштурмфюрер. Наши солдаты атаковали их. Солдаты докладывали, что был и третий, но... в немецкой форме. Я не уверен: позже они говорили, что это мог быть солдат нашего гарнизона. Было темно, стрельба...

- Интересно, очень интересно. Продолжайте, капитан Лизенгер. Думаю, что стреляли только солдаты гарнизона.

- Нет, господин гауптштурмфюрер, стреляли и они.

- Прошу точнее: стреляли или не стреляли? Один партизан стрелял?

- Не могу знать, но потерь с нашей стороны не было.

- Не было? - переспросил Хойтнер. - Вы участвовали в операции, капитан Лизенгер?

- Операцию возглавлял мой заместитель, я плохо себя чувствовал, проклятый грипп... А назавтра днем целым гарнизоном искали, как и было приказано, третьего партизана. Солдаты облазили вдоль и поперек все болото, но никого не нашли.

- Значит, операцию по задержанию партизан с самолета возглавлял ваш заместитель, а вы находились в комендатуре?..

- Виноват!

- Не в этом дело, капитан Лизенгер. Меня интересует не это. Мне важно знать, точно ли три человека было в самолете и ушел ли третий.

- Третий?.. - Лизенгер сел, потом снова встал.

- Сидите, капитан. Так что же с третьим?

- Мой заместитель, проводивший операцию, погиб, попав в засаду...

- Я вас, Лизенгер, не об этом спрашиваю.

- Третий партизан, как мне известно, скрылся в болоте, господин гауптштурмфюрер.

- Упустили. Целым гарнизоном упустили и до сих пор ни сумели схватить!.. Как отстреливался третий: яростно или так себе?

- Мне это неизвестно.

Хойтнер вяло посмотрел на Лизенгера, подумал, что от коменданта ничего больше не удастся узнать. А то, что сообщил Лизенгер, не дает ничего нового...

Но Хойтнер не терялся, он полагал, что наделен от природы лучшими качествами разведчика. Он был тщеславен, горд, самолюбив. И действовать мог куда оперативнее, чем этот капитан.

Он решил срочно допросить солдат гарнизона, участвовавших в операции по захвату экипажа санитарного самолета "ПО-2". А потом?.. Потом обстоятельства подскажут, что делать дальше.

Из опроса солдат Хойтнер не узнал ничего нового. Они в основном подтверждали сообщение Лизенгера. Третьего действительно видели в немецкой форме, похоже, в офицерской, но сумел ли он скрыться?.. Скорее всего, убит и гниет в болоте, там такие глубокие топи - не выбраться. Но все же Хойтнер узнал одну немаловажную деталь. Убитый партизан с ленточкой на фуражке был невысоким, светловолосым, а обгоревший - выше среднего роста.

Хойтнер долго беседовал с солдатами, вызывал их по одному и сразу по нескольку, задавал наводящие вопросы, спрашивал и про многое другое, что, казалось, не имело никакого отношения к случаю с самолетом.

Хойтнер не сказал капитану Лизенгеру, что он сам должен разыскивать третьего, скрывшегося партизана. Выполнение этой операции было вчера поручено лично ему, причем он, можно сказать, сам на нее напросился. Попал как кур во щи.

Работая в Минске и занимаясь борьбой с многочисленным минским подпольем, с партизанами. Хойтнер считал, что умеет разбираться в любой сложной обстановке. Но один из руководителей СД в Белоруссии, оберштурмбанфюрер СС Келлер, который считал Хойтнера карьеристом и выскочкой и не прочь был насолить ему при удобном случае, и поймал гаупштурмфюрера на слове.

Оберштурмбанфюрер, как и прежде, принял его предупредительно, вежливо и в заключение деловой беседы сказал, как будто между прочим, что только он, Хойтнер, на должном уровне смог бы провести операцию, связанную с русским самолетом.

Хойтнер решил, что Келлер шутит, и тут же ответил, что согласен, если ничего посерьезнее не предвидится. Келлер ничего не ответил и тут же перескочил на разговор о другом.

Вечером того же дня, когда Хойтнер зашел по вызову к Келлеру, тот улыбнулся ему, предложил сесть.