Сергей Галицкий - Из смерти в жизнь… Советские солдаты России

В университете учились американцы, которые жили в общежитии вместе с нами. Как-то их пригласили в гости, на «рашн пати». Я был человек надёжный и положительный во всех отношениях, поэтому они на всякий случай позвали меня с собой. Приехали мы в коммунальную квартиру где-то у метро Владимирская. В коридоре я познакомился с девушкой, которая тоже тут жила. Разговорились, зашли в её комнату. И тут я вижу в углу целый иконостас! Говорю ей: «Ты же кандидат наук, психолог! Ты в Бога веришь?». Она: «Да, верю». — «И в храм ходишь?». — «Да, хожу». — «Возьми меня с собой!».

В субботу мы встретились у метро «Нарвская» и пошли на подворье Валаамского монастыря. Она мне показала батюшку и сказала, что я могу у него исповедоваться. Я ни о какой исповеди и понятия никакого не имел. Говорю священнику: «Я ничего не знаю. Вы мне называйте грехи, а я буду говорить — есть или нет». Он стал последовательно называть грехи. Я его остановил в какой-то момент: «Я воевал в Афганистане, был снайпером. Точно кого-то убил». Он всех отправил, а меня исповедовал всю службу, часа полтора. И я почти все эти полтора часа плакал. Для меня это было немыслимо: десантники ведь никогда не плачут! Но вот так получилось…

После исповеди я причастился Святых Христовых Тайн и после службы пошёл к метро один, Татьяна осталась. И вдруг ловлю себя на ощущении, что шагаю и как будто на полметра поднимаюсь в воздух! Я даже вниз посмотрел — нормально ли я иду? Шёл я, конечно, нормально. Но у меня возникло чёткое ощущение, что с меня сошла какая-то невероятная тяжесть, которая огромной гирей висела у меня на шее и тянула к земле. Только раньше эту тяжесть я почему-то не замечал…

На последнем курсе университета я уже работал руководителем юридического департамента в крупном банке. Через несколько лет уволился и устроился в строительную компанию. Она занималась строительством домов. Через три месяца стало ясно: у компании какие-то большие проблемы. Они получили большой заказ, а под него огромные бюджетные деньги, миллиарды рублей. И эти деньги пропали…

Я был у них начальником юридического управления и входил в Совет директоров. Как-то на заседание совета приехали бандиты, человек двадцать-тридцать. Все разномастные, со своей охраной. Я окончательно сообразил, чем дело пахнет… Сразу после заседания пошёл в кадры и оформил увольнение. Но за эти три месяца зарплату мне при увольнении так и не заплатили. Я махнул на это рукой, взял свой ноутбук и через промзону пешком пошёл к ближайшему метро.

Через некоторое время я узнал, что убили директора предприятия, убили замов, убили ещё кого-то. Прошло полгода. Как-то выхожу из подъезда дома, где я жил. Тут два парня берут меня под руки, а третий сзади в спину пистолет упёр. Рядом машина стоит. Меня в неё запихнули, и мы поехали. Оказался я в бункере: железобетонные стены, железная дверь. Стол железный, стул… В углу бункера пятна на полу, похожие на кровь засохшую. Всё, как в кино про гангстеров…

Мне посадили на стул. Двери закрыли, свет включили. Сами бандиты вчетвером сели за стол. Один достал пистолет, зарядил и положил перед собой. Говорит: «Где бабки?». Я: «Вообще не понимаю, о чём разговор! Какие бабки?». — «У тебя пять минут времени? Где бабки?». — «Да с чем хоть связана ситуация?». — «На такое-то предприятие перечислили деньги. Денег нет». — «Так надо спросить директора, бухгалтера. Я же там не финансовыми, а юридическими вопросами занимался!». — «Их уже нет. Ты единственный остался. Куда деньги ушли?». — «Расскажу, как дело было. Устроился туда, три месяца работал. А потом увидел, что что-то странное стало происходить: меня ни о чём не спрашивают, договора без меня заключают. Я понял, что эта работа не для меня. Никогда с криминалом дела не имел и не буду иметь. Поэтому и уволился. Мне ещё и деньги за эти три месяца не заплатили». — «Значит, ничего не знаешь?». — «Не знаю». — «Последнее слово?». — «Последнее». И вдруг я чётко почувствовал, что меня прямо сейчас убьют. А если каким-то чудом не сейчас, то спрятаться потом от этих бандитов будет невозможно. — «Ещё что-то хочешь сказать?». — «Вы что, хотите меня застрелить?». — «А какие варианты? Ты последний свидетель остался».

Я попытался ещё что-то сказать. Но они разговаривали как-то неадекватно, как больные люди. В словах у них не было никакой логики: говорили малопонятно, что-то на пальцах изображали. Тогда я говорю: «Вы спрашивали, хочу ли я ещё что-то сказать? Хочу. Отвезите меня на Валаамское подворье на Нарвскую. Я никуда не собираюсь убегать. Там минут пять-десять помолюсь, потом можете меня хлопнуть. Только по такому-то адресу отправьте сообщение, где моё тело. Чтобы меня потом хоть похоронили по-человечески. Одно мне удивительно! В Афгане в плену был, в окружении был. И живой вернулся. А получается, что лягу от пули своих же людей, не душманов. Когда я мог бы такое подумать?!. Но я пули не боюсь. Вот моё последнее слово».