Нора Галь: Нора Галь: Воспоминания. Статьи. Стихи. Письма. Библиография.

Мой друг Нора Галь

Так уж сложилось в нашей культуре – при огромном богатстве русской литературы мы всегда жили и литературой всего мира.

В прежние времена наши образованные люди знали языки и свободно читали мировую классику – Софокла и Данте, Шекспира и Шиллера. И всё же многие выдающиеся писатели прошлого и наших дней отдавали свои силы переводу. В наш век сложилась школа профессионалов, отдающих этому благородному труду – сделать чужую литературу близкой и родной нашему читателю – все свои силы и дарования. Этому посвятила свою жизнь и Нора Галь.

Мы познакомились и подружились с Норой, когда нам было по девять лет, – в 1921 году. Под Москвой, в Сокольниках, для ослабленных детей был тогда устроен своеобразный санаторий – Лесная школа. Та самая школа, в которую в 1919 г. на елку приехал Ленин, о чем было написано немало книг...

Эта лесная школа размещалась в бывшем имении владелицы красильной фабрики Ляминой (потом уже мы прочитали у Маяковского: «Краска – дело мамино. Моя мама Лямина...» [8] Из статьи «Как делать стихи». ). Чудесный парк, большая двухэтажная дача, хороший пруд с гротами и островками, несколько отдельных домиков. Все окружено солидным забором. Эта школа была организована Наркоматом здравоохранения, сокращенно «НКЗ», и мы ее называли «лесная школа на козе».

В ней жило сто мальчиков и девочек от восьми до тринадцати лет. Было несколько групп – младшие и старшие. Мы с Норой оказались в одной группе, так как были ровесницы. Подружились сразу: обе любили читать и рассказывать друг другу содержание своих любимых книг. Это были «Песнь о Гайавате» Лонгфелло в переводе Бунина (многие главы знали наизусть), «Хижина дяди Тома» Бичер-Стоу, «Маленькая принцесса» Бернет и другие. Но, конечно, в первую очередь читали друг другу стихи Пушкина и Лермонтова. В самой школе книг было мало, и учительница Мария Алексеевна читала нам вслух повесть английского писателя Тальбота Рида «Старшины Вильбайской школы», «Дети подземелья» Короленко...

Время было голодное. Из Черкизова, с фермы «Бодрое детство», которой заведовал мой отец, привозили молоко, овощи. Очень помогал снабжению школы один старый большевик, который вынужден был бежать из царской тюрьмы в Америку, и там у него родились двое детей – мальчик, мой ровесник, и девочка, года на три старше. Эти дети тоже жили в нашей школе, а их отец, Александр Краснощеков, был направлен Лениным во Владивосток. Там он образовал Дальневосточную республику и стал президентом [9] В действительности Александр Михайлович Краснощеков (1880-1937) был в 1920 г. председателем правительства ДВР. . Он был одним из организаторов американской помощи нашей стране, эта компания называлась «АРА». От «АРА» в лесную школу привозили рыбий жир и белый хлеб. Я хорошо помню этот белый хлеб – он был снежной белизны и твердый, как камень. С вечера на кухне мы помогали укладывать куски этого хлеба в большие противни и заливали их водой, к утру он размокал, его подогревали в печке... Помню, от «АРА» у нас были роскошные розовые и голубые фланелевые ночные рубашки, а днем мы ходили в своей одежде.

Учитель литературы Петр Михайлович Казьмин [10] Впоследствии Петр Михайлович Казьмин (1892-1964) на протяжении почти четырех десятилетий (с 1927 года) руководил хором имени Пятницкого. был очень интересным человеком, он устраивал всякие игрища, а на занятиях учил нас писать. Мы с Норой на всю жизнь запомнили его уроки. Он задавал нам какую-нибудь тему (например, «Мои друзья», «Что случилось утром?», «Что делает правая рука?»), и на эту тему надо было написать сочинение, уместив его в одну страницу, и потратить не более пяти минут... Он был замечательный рассказчик, под его руководством мы коллективно сочиняли разные песни и «лесношкольные» гимны. Помню один такой гимн:

Так мы ненавидели обязательное лежание после обеда...

После лесной школы, где мы с Норой пробыли около года, мы встречались нечасто: Нора жила в самом центре Москвы – на Варварской площади, а я на окраине, возле Электрозавода. Школу мы окончили одновременно, в 1929 г. А в 34-м арестовали моего отца. Оберегая моих друзей, я отдалилась от всех. В 1937 г. всю нашу семью выслали из Москвы в Сибирь. В 39-м я бежала из ссылки, но, приехав в Москву, также опасалась за своих друзей... А потом война... В 1950 г. новая катастрофа оторвала меня от жизни – арестовали уже меня и как врага народа приговорили к 15 годам лагерей...