Юрий Гастев - Судьба «Нищих сибаритов»

Но вернемся к 7 апреля. В тот самый день и были произнесены (и, увы, записаны, а впоследствии и найдены на обыске) слова, давшие название всему нашему очерку, а главное — Делу, о котором он повествует: «Братство Нищих Сибаритов». Помнится, первым это остроумное словосочетание произнес Лева Малкин (во всяком случае, ему так помнится; жизнеспособны и другие версии, но великодушные друзья так ни разу и не поспорили всерьез из-за приоритета). Все собравшиеся и образовали, по определению, Братство. Точнее: участники первой (и единственной) тимирязевской акции с умыканием орудий умственного труда были названы Членами-Учредителями Братства, а не случившийся тогда (но случившийся сегодня, а ранее принимавший участие в комиссионных хлопотах) Юра Гастев — кажется, просто Членом (или Почетным Членом? — тут еще возможны уточнения). Чем-то вроде Гека Финна в шайке Тома Сойера. Аналогия, кстати, идет достаточно далеко: «акции» типа вышеописанных (в Тимирязевке, на мехмате и помельче, со взрывами или, на худой конец, с обычным битьем стекол [38] И такое было. Особенно Вильямс и Медведский любили разряжать огнетушители у себя в Менделеевке. А Марк Шнейдер (как этот красавец-верзила с внешностью интеллигентного Бени Крика и прямо-таки идеальными для Братства данными не угодил тогда в его Учредители ― уму непостижимо) продемонстрировал раз, что при желании и ящик с песком сбросить с пожарного поста в пролет с пятого этажа ― не проблема для пытливого ума, горячего сердца и умелых рук. ) и были провозглашены, наряду с всепроникающим чувством юмора и античинопочитанием, основными задачами Братства. Нищая Братия не утрудила себя унизительным многословием: в Уставе Братства (и такой был ― впрочем, он-то и был по существу единственной сакраментальной бумагой во всем этом Деле) всячески приветствовались еще дружеские встречи с желательными, но не обязательными возлияниями, вроде сегодняшней, в честь удавшихся акций [39] В «Приключениях Гекльберри Финна» что-то вроде этого называлось «оргиями» (термин этот в начале книга употреблял Том Сойер, в конце Король). …

И все. Ничего больше не было написано [40] В деле еще фигурировали трогательные, но не совсем, как бы это сказать, технически совершенные стихи Малкина (с рифмами «мелкой вражды» «энкавэды» и т. п.) и Гастева («Золотое детство» ― «отец мой») и чрезвычайно яркий и изощренный эпос Медведского и Вильямса под собирательным названием ГНИИПИ (Государственный Научно-Исследователъский Институт Половых Извращений в городе ГНИИПИ ― столице одноименного островного государства) с очень выразительными рисунками; обо всей этой беллетристике мы расскажем во второй части нашего очерка. . И, как ни стыдно сознаться Братьям сегодняшнему читателю ― сделано больше ничего не было. Но — много ли надо для Дела? Надо отдать справедливость лубянским следователям: хотя в подавляющем большинстве Дел того времени не было и такого скудного криминала, как Устав «Братства Нищих Сибаритов», Дела все же, по-видимому, по возможности, стряпались, так сказать, законообразно, точнее, законоподобно. Если было вокруг чего «завертеть» Дело — его и закручивали. Ну, а уж если не было — не обессудьте: план есть план, в случае чего и под ОСО подвести можно, если на «настоящий» суд не тянет… Впрочем, в описываемое время никакого ОСО уже не было, и Дела делались по строгой форме: следствие начиналось, велось и благополучно (для Дела) заканчивалось пресловутой «двести шестой» [41] Статья Уголовно-процессуального кодекса об окончании следствия (теперешняя 201-я). .

Не будем, однако, забегать вперед ― о том, что было на самом следствии и позже, мы расскажем в следующей части нашей правдивой, смешной и печальной повести. Здесь же нам осталось довести рассказ до, как выражаются Аркадий Васильев, Юлиан Семенов и их доблестные коллеги по прославлению Щита и Меча, закономерного и неотвратимого конца преступной ниточки. Попросту говоря ― до ареста героев.

Итак, Устав Братства от 7 апреля [42] Ныне ― День Нищих Сибаритов. предопределил и состав обвиняемых по будущему Делу, и распределение статей Уголовного кодекса между ними! (Членам-Учредителям — весь букет, просто Члену — только пятьдесят восьмую). Сейчас это представляется совершенно очевидным. Но — не тогда.

Дело в том, что Братья в ту пору знали друг друга совсем плохо, и день 7 апреля, сам по себе очень приятный и памятный, тогда, честно говоря, не так уж им и запомнился. Да и кому это «им»? — Ведь «их»-то, собственно, еще вроде и не было. А было несколько, как принято говорить, совсем разных компаний, лишь отчасти знакомых между собой (среди десятков еще совсем других компаний). О первой такой «микрокомпании» уже говорилось: это Грабарь, Малкин и Гастев. У каждого из них и у всех вместе было много друзей и приятелей и опять же общих компаний, так что человек примерно их возраста, проходивший еще в десятом классе по алгебре раздел «Соединения и бином Ньютона» [43] Пожалуй, понятно, почему и теперь эта тема с такими наводящими на интересные размышления формулами изучается в средней школе лишь факультативно. , легко подсчитает, по формуле С 5100 (число сочетаний из ста по пяти), какое астрономическое число различных дел с пятью обвиняемыми (порядок во внимание не принимается) могло бы напечь Лубянское ведомство из сотни молодых интеллигентных москвичей (цифры мы берем здесь просто для примера, совершенно наобум: пять — по числу подсудимых Братьев, сто — более чем скромная оценка знакомых по студенческой компании).