Александр Никонов - Жизнь и удивительные приключения Нурбея Гулиа - профессора механики

— Надо было думать, когда указывала мне на дверь! Чао, какао! — я «сделал ручкой» и зашел в метро. — Господи, спасибо тебе, что не дал мне смалодушничать!

Этим же днем я прибыл в Ивановское через Черноголовку. Это сейчас мы знаем Черноголовку, как мощного производителя водки и газводы; а тогда тоже знали, но как поселок весьма серьезных физиков. Что-то они опасное для человечества производили, а что — не было дано знать простому народу.

Мы встретились в детском саду, и Тамара пошла показывать мне наш домик. Домик принадлежал местному жителю — Витьке-горбуну, доброму, но сильно пьющему парню. Сдал он этот домик нам дешево, а сам жил у какого-то приятеля. Комната в домике была одна, с койкой у печки, которую не топить было почему-то нельзя. Так что мы ночами просто плавали в поту от жары. Иногда Витька, уже сильно пьяный, приводил в домик своих друзей, и когда они допивались до положения риз, то оставались и на ночь. А нам приходилось перешагивать через валяющиеся на полу тела.

Туалет был во дворе, и туда нужно было проходить мимо собачьей будки, где на цепи сидела большая и свирепая с виду собака. Ее пасть, при натянутой как струна цепи, находилась в миллиметре от тела человека, проходящего в туалет. И именно этого миллиметра не хватало разъяренному чудовищу, чтобы задрать насмерть страждущего. Поэтому иногда человек так до туалета и не доходил — страх делал свое дело раньше.

Но, несмотря на все эти страсти, все было путем и весело. Сексуальный режим Тамару-маленькую в отличие от Тамары-грозной вполне устраивал. Не мешала даже жаркая печь, пьяные тела на полу и свирепая собака. Тамара-маленькая все воспринимала спокойно и как «подарок от Бога» — «Айнэ гутэнэ гебратэнэ ганц ист айнэ гутэнэ габэ фон Готт» — как любят говорить евреи на своем идиш.

Я привез с собой фотоаппарат с автоспуском; мы наводили его на нашу койку, закрепляли и фотографировались во фривольных позах. Они подчас были настолько новы и оригинальны, что я таких не встречал даже в спецжурналах. Приятно сейчас бывает взглянуть на эти фотографии и вспомнить молодость. Телосложение у обоих партнеров было тогда на зависть — будь это сейчас, наши «фотки» можно было бы продавать любителям «клубнички».

Купались мы в озере, вода в котором была хоть и прозрачной, но с рыжим оттенком. Наверное, присутствовали соли железа или что-нибудь подобное. Тамара совсем не умела плавать, и я научил ее этому искусству, именно в этом озере.

— Плыву, неужели я плыву? — удивленно кричала Тамара, делая круги по озеру. Плавала она «по-собачьи», но очень быстро, почти как ильфопетровский Скумбриевич.

Я взял с собой в Ивановское томик Зощенко, и мы на полянке у озера читали книгу вслух, оглашая окрестности заразительным хохотом. Читаем так однажды, смеемся и чувствуем, что потемнело как-то вокруг. Поднимаем взгляд

— о, ужас! Над нами одни любопытные коровьи головы. Огромные, как «мичуринские» сливы, глаза коров, вернее, молодых телок, с наивным любопытством уставились в книгу Зощенко — задние животные теснят передних, и рога «ближних» коров уже начинают тыкать нам в бока. Слюна из их ртов капала прямо на страницы нашей книги.

Тут я вскочил, схватил коврик, на котором мы лежали, и стал стегать им коров по любопытным мордам. Те же стали испуганно пятиться назад и мы, освободившись из коровьего плена, быстро ретировались.

Оказывается, мимо проходило стадо; коровы — животные любопытные, они заинтересовались, что там такого смешного нашли эти хитрые люди, и решили сами проверить. После этого случая мы в самых интересных местах книги тревожно поднимали головы, оглядываясь — нет ли вокруг любопытных рогатых тварей?

На этой же полянке, мы иногда выпивали, приглашая в компанию подругу Тамары — Нину. Эта Нина, высокоинтеллектуальная худенькая женщина, была прирожденной спорщицей.

Пасущиеся рядом коровы и их пастухи слушали обрывки наших с Ниной фраз: «Монотеизм», «нравственная парадигма», «демиург», «теософия»… И другие, столь же непонятные, сколь совершенно бесполезные для коров и их пастухов, выражения. К общему знаменателю мы с Ниной никогда не приходили.

И чему только могли научиться пионеры и пионерки, многие из которых были уже великовозрастными, от такой вожатой? Им лучше бы послушать про гигиену секса, а то все кусты вокруг были увешаны использованными презервативами. А тут, видите ли, «нравственная парадигма»! Но вопросы секса для Нины были закрытой темой.