Дмитрий Лихачёв - Я вспоминаю

Повторяю, музеи «дышат» выставками. Выставки составляют важную часть духовной жизни наших городов.

Еще один вопрос, который крепко связан с проблемой передачи ценностей из музеев и библиотек. А кто, собственно, является хозяином этих ценностей?

Сейчас некоторые музеи и библиотеки, а также министерства рассматривают национальные святыни как свою собственность, распоряжаются их судьбой, никого не спрашивая. Распоряжаются всем этим богатством «трудовые коллективы», создаются совместные с иностранными фирмами предприятия для извлечения прибылей.

Разумеется, это совершенно недопустимо. И никакое министерство, никакая Академия наук не вправе принимать роковые для наших национальных ценностей решения. И даже не просто национальных, а ценностей, принадлежащих человечеству.

Бесконтрольное распоряжение судьбой памятников культуры общечеловеческого значения характерно не только для нашей страны, хотя здесь мы побили, кажется, все рекорды. Надо понять, что культура принадлежит всему человечеству, как принадлежат ему атмосфера планеты, моря и океаны. Культура омывает и очищает мир. Нельзя реставрировать бесконтрольно произведение французской живописи, не считаясь с мнением французских искусствоведов. Нельзя решать вопрос о принадлежащих всему человечеству Кижах, не создавая совета всех реставраторов деревянного зодчества, в том числе из Канады, Финляндии, Норвегии и т. д. Пора подумать о выработке всемирного морального кодекса «держателей» памятников культуры. Он будет касаться «трудовых коллективов» музеев, коллекционеров, мэрий городов, министерств и правительств. Мы не можем отменить право юридической собственности, но мы можем воздействовать на совесть собственников, подвергнуть недостойных держателей моральному остракизму. Этот вопрос я дважды ставил перед главой ЮНЕСКО Федериком Майором. Я предлагал создание постоянно действующей консультации по вопросам моральной ответственности держателей культурных ценностей.

Надо твердо помнить: музейные, архивные работники, библиотечные дирекции — не собственники хранимых ими ценностей, а министерства и исполкомы — тем более.

Еще один сюжет для размышлений. В подавляющем большинстве случаев церкви строились на народные деньги. Даже если деньги давала церковь — она была только передатчиком средств. Народ жертвовал иногда свои последние трудовые гроши на построение храма. Сборщики средств отказывали себе во всем, проходили, собирая деньги, иногда сотни верст. И если музей владеет церковью, достойно хранит ее — он владеет ею во славу народного искусства, народного трудолюбия, народной веры, наконец! И следует заботиться только, чтобы музей невольно не осквернял церковь, не осквернял алтарь, чтобы время от времени, как это бывало и в Древней Руси, в ней совершались богослужения.

За чей счет следует делать реставрацию храма при передаче его церкви? Ясно, что в первую очередь за счет тех, кто им временно владел. Но и за счет государства. И за счет верующих. Именно так в Ленинграде обстоит дело с главной мечетью города.

Вопрос о передаче верующим церковных зданий — вопрос очень большой, срочный, и в случаях бесспорных с его решением нельзя медлить. Народ должен иметь свои святыни — религиозные, культурные, природные… Но последний вопрос — о замечательных природных ландшафтах, с которыми также связано воспитание нравственности и культуры, — должен быть поднят особо. Мне хочется только напомнить о том, что и его следует как можно скорее решать.

1990

Сейчас много говорят о «бездуховности» нашего общества. Поправлю: «бездуховность» охватила не только наше общество, она характерна для нынешнего времени в целом и для всего человечества. В той или иной мере, конечно. Я не берусь давать точные определения того, что такое «бездуховность». Это, во всяком случае, падение роли духовной культуры, отсутствие интереса к высшим ступеням культуры, отсутствие простого знания того, что такое культура, элементарной осведомленности.

Техника заполонила собой все и не оставила у человека времени и возможности посвящать себя истинной культуре. Но природа не терпит пустоты. Техника и весь комфорт, который с нею связан, может вытеснить духовную жизнь в человеческой деятельности, но не заменить ее. Заменила духовную жизнь внешняя цивилизация и многое с нею связанное. Это многое обладает одним свойством — страшной агрессивностью. Агрессивные формы культуры (если их можно только назвать культурой!) распространяются в наше время с быстротой эпидемии. Когда здоровенный безголосый парень орет через микрофон сто раз одну и ту же фразу, короткую (длинной не сочинить), не имеющую особого смысла, и при этом весь покрывается потом от напряжения и смотрит обезумевшими глазами, — удивляюсь не ему, а тем, кто его с не меньшим азартом слушает. Это агрессивность в чистом виде. И не случайно после таких концертов публика, вошедшая в раж, стремится удовлетворить свой позыв к агрессивности: начинает бить и ломать мебель в зале, а выходя на улицу — опрокидывать плевательницы, тумбы, ларьки, тележки.