Дмитрий Лихачёв - Я вспоминаю

— Не получится ли так, что В. Высоцкий им будет ближе и понятней, нежели А. Пушкин, а интерес к рок-группе «Аквариум» затмит интерес к музыке Баха или Чайковского?

— Я имею в виду прежде всего произведения классические. И беда не в том, что для них сегодня Высоцкий может быть ближе и понятнее, нежели гениальный и вечный Пушкин. Беда будет в том, если человека эстетически не развивать.

Часто обсуждается вопрос: какой должна быть интеллигенция, каково ее место в обществе? Сравним интеллигенцию с мощным локомотивом. Где он может стоять? И впереди состава, и позади него, в последнем случае он будет толкачом. Настоящее место интеллигенции впереди общества, в этом ее историческое предназначение. Стало быть, она не просто «прослойка» между классами, а ей судьбой обеспечена ведущая роль в обществе.

— Однако, Дмитрий Сергеевич, может ли сегодня интеллигенция быть этим мощным духовным локомотивом, ведущим за собой общество? Ведь традиции русской интеллигенции так подорваны, так обветшали и принижены, что — не без основания — дискутируется вопрос: не потеряли ли слово «интеллигенция» присущее ему в русском, и только в русском языке значение и не приобрело ли оно иной, «иностранный» смысл — просто человек умственного труда? Мне кажется, возрождая сегодня отечественные классические традиции воспитания и образования, нам не грех обратиться и к опыту других стран, к концепциям космополитизма, предложенным, в частности, академиком Андреем Дмитриевичем Сахаровым.

— Слово «космополитизм» вызывает у людей малосведущих негативное отношение, тем более многие с болью вспоминают сталинскую «охоту» на «космополитов» конца 40-х — начала 50-х годов. Мысль верна, однако выберем другой термин, который ближе и понятнее, к примеру «универсальный», «всемирный» масштаб мышления человека и общества. Культура — она ведь всемирная, не закрытая, а именно открытая эстетическая система. Сколько десятилетий нашу культуру, нашу науку старались отгородить от всего мира «железным занавесом», ничего не вышло. Она пережила странные, уродующие ее, деформирующие процессы, но выстояла. От народа скрывали истинные шедевры литературы и искусства — Булгакова, Платонова, Набокова, Пильняка, Ахматову, Кандинского, Шагала, Малевича… Но не скрыть их в мире современных коммуникаций. Произведения этих авторов становились достоянием зарубежья и оттуда, признанные и прославленные, возвращались на Родину. Наша литература, наше искусство обогатили мировую культуру и теперь заняли свое место в отечественной культуре, стали катализатором общественной и духовной жизни. Так и литература, искусство зарубежных стран воздействуют на нашу культуру, обогащая нас духовно, эстетически. Важно, чтобы этот процесс шел беспрерывно. Трудно даже вычислить, как культуры взаимодействуют. К примеру, творчество Пушкина зависит и от античной культуры, и от творчества английского романтика Байрона, и от французской литературы, и от арабской литературы, и от многих других культур. И в то же время Пушкин — самый русский, самый национальный поэт. Но мог ли он обрести свое, неповторимое лицо, не овладей он иными культурами? На примере творчества великого русского поэта мы видим, как «космополитические», «всепланетарные» идеи не мешают, а, наоборот, помогают художнику приобрести свое отчетливо выраженное национальное лицо.

Одна из задач общества «Классика», его ассоциаций — пропагандировать это планетарное мышление, идеи открытости и дружелюбия самых различных национальных культур. Некоторым лидерам общества «Память» и иных похожих на него объединений пора серьезно поразмыслить о феномене взаимовлияния национальных культур. Нам нечего бояться «космополитизма», всемирного взгляда на природу и человека, искусство и культуру.

Вероятно, общество «Классика» должно начинаться с некоей общественной Академии искусств, в которой могут собираться ученые самых различных специальностей — и точных, и гуманитарных наук, — чтобы обмениваться идеями, наблюдениями, открытиями. Конечно, эти встречи не будут понятны широким слоям слушателей, зато они будут полезны, так сказать, узким специалистам, могут стать своеобразным катализатором новых идей, в конце концов сблизят людей, что чрезвычайно важно. В Ленинграде немало мест, где могут собираться ученые и люди искусства, но ведь никто не собирает, не объединяет. Есть у нас и свой Научный центр Академии наук СССР, но это какая-то мифическая организация. Ее задача чуть ли не ограничивается сбором лишних экземпляров научных отчетов. И мне приходится перепечатывать свой научный отчет лишний раз — для этой промежуточной, ничего не значащей инстанции.