Дмитрий Панов - Русские на снегу - судьба человека на фоне исторической метели

В памятном для России 1861 году семья Пановых прибыла в казачью станицу Приморско-Ахтарскую. В очередной раз российское крестьянство не получило не земли, ни воли. Что из себя представляла Приморско-Ахтарская во второй половине 19-го столетия? Из истории известно, что именно к этим обрывистым глинистым берегам приставали торговые корабли древних эллинов. В обмен на ткани, легкие вина, стекло и керамику пронырливые древнегреческие купцы нагружали полные суда великолепнейшей рыбой: копчеными и вялеными осетрами, белугами, севрюгами, таранью, рыбцом, шамаей, судаком, чебаком, карпом… Рыбы было столько, что не требовалось даже особых усилий для ее ловли. Думаю, что и афинский стратег Перикл впивался зубами в нежный, тающий во рту балык, приготовленный из азовского осетра. Впрочем и на моей памяти греков, промышлявших торговлей, в Приморско-Ахтарской было очень много. А до прихода русских войск и казаков на месте станицы стояла турецкая крепость Ахтар-Бахтар. Именно поэтому в просторечии Приморско-Ахтарская называлась Ахтарями. Станица состояла из прямых улиц, пересекающихся строго перпендикулярно. В смысле градостроения потемкинские генералы и казачьи атаманы не любили «изысков», застраивали станицы довольно просторными домами, сложенными из самодельного крупногабаритного кирпича — самана, который изготавливался в больших круглых ямах из глины, соломы и навоза. Саман месили лошади, увязая почти по брюхо, и вытаскивая ноги с громким чавканьем. Потом его формовали и сушили на солнце.

Стены клались на глиняном растворе. Хаты мазались глиной, белились. Крыши покрывались камышом. Камышом же, дымок которого очень ароматен, топили печи. Жилища получались простые и удобные. Строения, сложенные из такого незатейливого, экологически чистого материала как саман, стоят в Ахтарях по полторы сотни лет. Собственно Ахтари расположились на берегу залива, переходящего в лиман. По обе стороны от Ахтарей на сотни километров тянутся косы и лиманы — приазовские плави. Конечно, довольно однообразный пейзаж этот не радовал глаз моих предков, привыкших к лесам среднерусской равнины, но перспектив для жизни и деятельности здесь, все-таки, было больше.

Ахтари были казачьим царством. Казачий атаман судил и рядил, карал и миловал — реально, а не символически. Ахтарские казаки в случае войны выставляли в царскую армию сотню полностью вооруженных и снаряженных воинов, боевые качества которых были известны всей Европе. Кроме того, казаки, щедро наделенные землей и пользовавшиеся широким самоуправлением, были верной опорой царя на случай внутренних неурядиц. Не могу не сказать о следующем: сегодня все валят на русских. Конечно, «великодержавный шовинизм» всегда играл важную роль в жизни Российского государства. Но не нужно преуменьшать и степень интернационализации, свойственной внутренней жизни Российской Империи. Казаки, населявшие Приморско-Ахтарск, были в подавляющем большинстве украинского происхождения, гордились своим запорожскими и екатеринославскими корнями. Украинская речь преобладала на Кубани. Иногородние, пришедшие позже, а также почти вся интеллигенция: врачи, учителя, чиновники были русского происхождения. В большинстве жили раздельно: казачий район, в северной части станицы, так и назывался «Казаки». Как я уже упоминал, полновластным хозяином станицы был казачий атаман, избираемый казачьей общиной и утверждаемый царскими властями. Иногородние были практически бесправны. Казаки в прямом и переносном смысле требовали, чтобы иногородние заглядывали им в рот, ловили и исполняли каждое слово. Уже я помню торжественные проезды по станице, по ее широким немощеным улицам, усыпанным соломой и навозом, заросшим по краям бурьяном, казачьего атамана Бутко, при появлении которого иногородние, находившиеся на улице, кто сидел — вставали, снимали головные уборы и кланялись. В его руках был суд, полиция, тюрьма, а главное — огромный фонд резервных земель, принадлежавших казачьей общине, немалую часть из которых арендовали иногородние. Неравноправное положение плохо сказывалось на морали и поведении казаков: среди них было много людей высокомерных, задиристых, строптивых, грубых, считавших, что все проблемы в этом мире можно решить при помощи шашки и нагайки. Хлеба казаки сеяли мало, жили в основном за счет платы, получаемой с иногородних за аренду принадлежащей им земли. Кроме атамана сдавали в аренду свою землю и рядовые казаки. Характерно, что отношения между иногородними и казаками отражались на лексике: казаки называли иногородних — «гомселы», а иногородние казаков — «кугуты». Впрочем, это не мешало активному перемешиванию казаков и иногородних. Ради объективности скажу, что женщины-казачки были заметно красивее женщин, вышедших из русских губерний. Свадьбы размывали границы казачьей и иногородней общин. Так случилось и с Пановыми. Мои дядья Григорий и Иван Пановы, например, женились на казачках. К сожалению, крутой характер казачки заставил бедного Ивана наложить на себя руки: с горя он повесился, не выдержав домашнего террора.