Андрей Разин - Зима в стране Ласкового мая

— Звонят из крайисполкома. Почему не представляете статотчет?

Трубка откликнулась немедленно:

— Сейчас доработаем и подошлем.

Я успокоился. Голос достиг той кондиции, которая отличает обычных смертных от номенклатурных работников. Можно было штурмовать телевидение. Диск телефона напоминал круг судьбы. Все зависело сейчас от никелированного кружочка с буквами и цифрами.

— Попов слушает.

Не было в те годы в Останкино более влиятельной фигуры. чем Владимир Иванович Попов. Он мог шугнуть любимца миллионов Владимира Маслаченко и поставить по стойке "смирно" нежную Валентину Белянчикову. Он не боялся никого, кроме начальства. И от него теперь зависела моя судьба. Попов нажатием кнопки мог вывести меня к сияющим вершинам, а мог послать к черту. Эх, судьба-канарейка… Но мы, ставропольцы, крепкие орешки, и отрепетированным голосом я сказал:

— Дорохин на проводе. Секретарь парткома колхоза имени Свердлова. Слышали, надеюсь?

— Какого еще Свердлова, — изумился всесильный зампред Гостелерадио, — вы что, товарищ, телефон перепутали?

— Уточняю, — нахально сказал я, — имени Свердлова Красногвардейского района со Ставрополья.

Молчание длилось ровно одно мгновение, которое свершило чудесное превращение. Голос Попова зажурчал, как нар-зановый источник.

— Очень рад. Как ваша фамилия, я что-то не расслышал?

— Дорохин.

— Весь внимание, товарищ Дорохин. Мы тут как раз задумали цикл передач о героях труда. Так что ваш звоночек как раз кстати.

— Да я не о том. Нужна ваша помощь… Есть у нас талантливый парень. Сын, так сказать, Ставропольского района. Очень бы хотелось увидеть его на всесоюзном экране.

— Нет вопросов! Какие у вашего товарища наклонности? Я постарался быть как можно сдержаннее.

— Поет.

— Вот и чудесно. Я дам указание музыкальной редакции по

казать вашего земляка во весь рост. В целях, понимаете ли,

пропаганды.

Он еще говорил что-то, затем, понизив голос до интимного, осведомился:

— А этот ваш мальчик, он кем приходится? Ну сами знаете…

— Это не главное… И не по телефону. Но для вас скажу. Племянник.

Трубка ответила уважительным молчанием. Затем Попов голосом человека, привыкшего хранить государственные и военные тайны, сказал:

— Понятно. Вопрос, конечно, не простой, ответственность

мы осознаем, но хочу вас заверить. Я подключу Черкасова. Это его вопрос.

Я возликовал. Первый шаг в сторону телепарнаса, где обитают небожители и громовержцы, был сделан. И судя по реакции товарища Попова, сделан в правильном направлении. Надо было немедленно развивать успех. И через пятнадцать минут я звонил главному редактору музпрограмм радио Геннадию Константиновичу Черкасову. Тот был в курсе и отвечал рубленными фразами.

— Понял. Будет сделано. На примете есть молодой композитор. Так что фонограммку сообразим. Когда ожидать вашего юношу?

— Через неделю.

Алешкину я сказал, что еду в Росснаб пробивать какую-то особо ценную молотилку. Алешкин все понял и посмотрел на меня с жалостью.

В Москве первым делом я нашел своего армейского дружка Игоря, который возил какого-то крупного вельможу из Совмина и давно соблазнял меня перспективой погонять по столице на "Чайке" последней модели. С мигалкой и радиотелефоном. Игорь оказался в данной ситуации сущим кладом. Через час мы очутились перед домом на Пятницкой, и вызванный мной из салона по телефону Черкасов с группой товарищей ринулись навстречу.

— Познакомьтесь, — радостно закричал Черкасов, — это ваш редактор Елена Двоеносова. Кстати, у вас абсолютно телегеничная внешность. Вы мне кого-то очень напоминаете!

Я потупился.

— Думаю, что и вокальные данные не хуже, — заботливо открывая дверь, поделилась мыслями редактор Двоеносова.

И мы ликующей толпой направились в студию.

Такого переполоха студия, наверное, не видела давно. На меня смотрели, как на заезжего премьер-министра, и каждый встречный старался выказать свое восхищение. "Чайка" с номером "Мое" вообще добила моих друзей. Профессор музыки и главред Черкасов именно так представлял себе сельских родственников знатных людей государства. Во всяком случае, он старался вовсю. Редакторский аппарат не отставал. Но Черкасов не отдавал инициативу быть первым возле такого почетного гостя.

— Видите ли, Андрей Александрович, мы, как и весь советский народ, живем в преддверии международного фестиваля

молодежи. И нам очень нужны мобилизующие, яркие песни. Вы, как мне кажется, способны именно такое произведение