Андрей Разин - Человек Тусовки

Началось это на прошлой неделе, — в среду. Я пел на стадионе под проливным летним дождем, мертвой хваткой вцепившись в микрофон, время от времени окидывая взглядом свою тусовку. Звукорежиссер Валерий весь в напряжении, в дождь можно ждать всего, охрана мокнет у кромки поля, вид у нее вполне воинственный, а вот музыканты на сцене, совсем скисли, едва шевелятся, да и сам я изо всех сил выдавливаю из себя улыбку; это был третий концерт, когда я закончил пятую песенку о бессмысленной любви к взбалмошной девчонке (оставалось еще три) и пацанки с центральной трибуны пытались прорваться к сцене через кордоны вымокших милиционеров, на беговую дорожку выкатил желтый, примятый со всех сторон «Запорожец», чтобы сделать круг почета. Урча, охая, едва не заглушая усилители мощностью в пятьсот ватт, он начал совершать круг почета по стадиону.

Он преспокойно подкатил к самой сцене, из него вышла дамочка средних лет с раскрашенной физиономией и прошествовала мимо зрителей. За ней семенил весь из себя модный фраер, запакованный в варенки. При этом он уверенными движениями разбрасывал вокруг семечную шелуху.

Я бы мог в это мгновение надуть жилы на шее, взмахнуть руками поверх головы и заорать на него что-то вроде «удав гнутый!», но я пел, я прыгал под восхищенными взорами по гаревой дорожке, а он все больше отдалялся от меня. Раздалось несколько свистков, прокатилась волна смеха. Попробуй докажи, что смеются над ними, а не надо мной… Я пел и пожирал глазами охрану. Раскормленные, груды мышц… Я с вами сегодня тоже как следует поговорю, вы наняты не только против рэкета и оголтелой толпы, надо хоть немного шевелить мозгами, если даже они полностью отсутствуют… Я пел и чувствовал, как кровь из артерий и вен перелилась в голову, что-то (я это явственно почувствовал) зашипело во мне, как раскаленная сковородка, на которую выкатили воду, и внезапно оборвалось. Я вздрогнул и невпопад открыл несколько раз рот — неужели разрыв сердца, неужели конец всему, я умираю?.. Я закрыл глаза, а в это время начиналась предпоследняя песня, я приблизил к себе микрофон. Ничего не произошло, даже наоборот, кровь также стремительно отхлынула от лица, я чуть приободрился, а когда понял окончательно, что никуда не отправился с этого света, снова запел, и более того — помчался от сцены к трибунам, насколько позволял микрофонный шнур… Все-таки эти идиоты доведут меня когда-нибудь, это не работа, а черт знает что…

Дай бог дотянуть до конца, не рухнуть на этом поле, и я поговорю с ними…

Я и в самом деле благополучно дотянул последнюю песню, которую, как обычно, исполнил на «бис». Перед ней ведущий выдавал свою «коронку». Сперва он говорил, что время концерта подошло к концу, дожидался, пока по трибунам не пробежит вздох сожаления, и тогда призывал стадион: «Повторяйте вместе со мной: „Распутин! Распутин!“» Стадиону это только и надо было. Он принимался реветь что есть мочи, и в эту минуту на сцене появлялся я с вопросом: «Еще?» Они в ответ: «Еще, еще!» Я спрашивал: «Что вам спеть?» Они в ответ — название своей любимой песни «Утро», Так повторялось много раз и всякий раз беспроигрышно. В этот вечер тоже. Закончив песню, я через коридор охранников и милиции бросился в гримерную. Вот сейчас наступит миг расплаты… Сейчас!

— Кретины! Все уволены, все до единого.

Первым побледнел Автандил, мой главный администратор, которому обычно доставалось больше всех.

— В чем дело, Распутин? Концерт удался. Лучший концерт в этом городе.

— Идиот! Это по твоей просьбе на поле выехал «Запорожец»?! В честь лучшего концерта. А где охрана?! За что я плачу им такие деньги?.. Чтобы они набивали себе брюхо и таскали в номера девок?! Завтра же чтобы не было ни одного!!!

— Хорошо, я все сделаю, как ты скажешь, но только успокойся, я очень прошу, был один звонок, я волнуюсь… — почти спокойно отреагировал Автандил.

— Кто был на этом «Запорожце»?

— Сейчас узнаю, только успокойся. Он выбежал из гримерной.

Я ополоснул лицо холодной водой. Руки у меня дрожали, в ногах засела слабость. Я упал на диван, чуть отдышался и заметил, что нахожусь в комнате один. Быстро же их всех вымело. Сейчас ждут, пока я отойду. Опыт уже имеется. Но на этот раз черта с два. Запыхавшийся Автандил появился через минуту.

— Кто это был? — снова закричал я.

— Билитерша стадиона. Она до последнего продавала билеты.

— Так был же аншлаг!