Мариам Ибрагимова - Диалог с тайным советником Сталина

Шейх Халифа — высокообразованный правитель. Укреплению его авторитета среди подвластного народа, помимо всестороннего повышения уровня экономики, культуры, способствовали принятые им меры по установлению государственного контроля над природными богатствами страны и в особенности его решение об отчислении части доходов из эмирской казны в казну государственную, расходуемую на нужды и процветание народа.

Шейх не ограждается от народа, доступен деловым людям, приветлив и прост в обращении, гостеприимен.

Не окружает себя легионом телохранителей потому, что не боится своего народа и не устраивает сборищ бездельников и болтунов, круг его советников узок — состоит из представителей высшего мусульманского духовенства, учёных и старейшин всех округов эмирата.

А сталинский геноцид начался со дня его восхождения на партийный пост — в 1918 году.

Для Сталина не существовали ни государственные, ни общественные, ни религиозные законы, а значит, и законы чести и совести.

Принуждаемый с детских лет к насильственному их соблюдению, он испытывал чувство высшего удовлетворения при насильственном подчинении своей дьявольской воле окружающих.

Устраивал громкие процессы, вначале открытые, а затем закрытые. И всё разнообразие групповых и массовых обвинений тысяч и миллионов людей сводилось к одному — стремлению обвиняемых к захвату власти в стране, покушению на жизнь его величества генсека и его приближённых.

Фальшивые процессы тщательно готовились, сценарии разыгрывались, ведущие герои соответственно ролям обрабатывались.

Сочинитель, он же режиссёр, не выходя из кабинета, млел от удовольствия, следил за ходом драматических представлений.

Перечислю самые громкие, нашумевшие спектакли:

Союз марксистов-ленинцев (группа Рютина);

Московская контрреволюционная организация — группа рабочей оппозиции;

Ленинградская контрреволюционная зиновьевская группа Сафарова, Залуцкого и других;

Московский центр;

антисоветский объединённый троцкистско-зиновьевский центр;

параллельный антисоветский троцкистский центр;

антисоветский правотроцкистский блок;

антипартийная контрреволюционная группа правых — Слепкова и других (Бухаринская школа);

антисоветская троцкистская военная организация в Красной армии — «Ленинградское дело»;

Еврейский антифашистский комитет.

Если инквизиция, составлявшая сыскные и судебные органы католической церкви в XIII веке, была создана с целью истребления еретиков, подозреваемых в ереси лиц, составляющих оппозицию католическому вероучению, то нечто аналогичное было создано Сталиным при органах ОГПУ и НКВД в условиях советской власти.

«Кардиналы коммунистического папы» точно так же, как папы Иннокентия III — вдохновителя крестоносцев и вершителя судеб европейских монархов, чинили беспощадный суд, только не над истинными противниками, а над единоверцами, посмевшими возразить Сталину

В остальном всё делалось так же, как в застенках католических храмов.

Если вначале, когда отрепетированные громкие процессы проводились в открытом суде и обвиняемым выносились смертные приговоры под громкие аплодисменты и одобрительные овации толпы, жадной на зрелища, пробуждающие острые ощущения, то позднее Верховный жрец решил проводить судилища в тайне, осведомляя легковерных подвластных лишь о результатах процессов.

Схваченного по доносу либо по подозрению уведомляли, что его подозревают в шпионаже, вредительстве, измене родине, троцкизме либо ещё в чём-то подобном, соответствующем занимаемой должности, не называя имени обвинителя.

Следствие проводилось без привлечения свидетелей и защиты. В случаях отрицания вины жертву произвола избивали тут же либо отправляли в камеры пыток, оснащённые новейшими орудиями, где мучительными способами физических воздействий ломали волю мужественных людей, доводя до умопомрачения.

Чтобы избавиться от кошмара, жертва готова была возвести на себя и других любые обвинения.

И, наконец, суд троек или «особого присутствия».

Опять-таки без привлечения сторон — обвинителя, защиты и свидетелей.

Обвиняемый должен был говорить правду, и только правду о своей «преступной политической деятельности», о родных, близких, друзьях, сослуживцах и даже детях — в зависимости от того, какой оборот необходимо придать делу.