Динамовское поле, с которым связан весь послевоенный футбол, ничуть не утратило своего значения — арены привычной и престижной.
Но поле это перестало быть единственным — широким экраном, премьерным экраном большого футбола стали Лужники.
Знатоки, по-прежнему предпочитающие футбол с трибун футболу по телевизору, обязаны были вносить теперь определенные коррективы в предстоящее им восприятие игры в зависимости от амфитеатра — старого или нового стадионов, — где занимали они свое место.
Разумеется, для тренированного глаза такие коррективы скоро не составили труда — и адаптация в Петровском парке, после того как смотрел футбол на берегу Москвы-реки, или на берегу Москвы-реки после футбола в Петровском парке, не отнимала у завсегдатая много времени.
Тем не менее, что-то кончилось и что-то начиналось после 2 мая 1956 года — дальнейшие события это, в общем, подтвердили…
Эдуард Стрельцов был одним из виновников начинавшегося. И он же больше других, как оказалось, оставался связанным с тем, что прошло, но не стало подвластным забвению.
…Команды играли тогда с пятью форвардами. Вся спартаковская линия атаки, считавшаяся лучшей в стране, состояла из игроков сборной. С торпедовской стороны на места в этой же линии олимпийской команды претендовали два таланта — Иванов и Стрельцов.
Матч свел, таким образом, в поединке всех сильнейших форвардов страны.
Но двое против пятерых?
Арифметика оказалась ни при чем — торпедовское нападение превзошло в тот день спартаковское. Счет был 2;0 в пользу «Торпедо».
Стрельцов столько сказал тем матчем о своих возможностях, что игру его 2 мая мало назвать выдающейся. Игру Стрельцова против «Спартака» следует считать программной.
Торпедовский центрфорвард задал тон всему футбольному сезону, закончившемуся глубокой осенью олимпийской победой советской сборной в Мельбурне.
В майском номере «Огонька» обозреватель Юрий Ваньят, выражающий официальную точку зрения, рецензируя матч между «Спартаком» и «Торпедо», размышляет о лучших центрфорвардах нашего футбола вообще, начиная с довоенных времен. Материал известного обозревателя проиллюстрирован следующими фотографиями, момент игры 2 мая (Стрельцов «терзает» спартаковскую защиту, которую, кстати, тоже составляют кандидаты в сборную) и далее отдельные изображения Всеволода Боброва, Григория Федотова, Никиты Симоняна и Эдуарда Стрельцова, только что завершившего атаку ударом под верхнюю перекладину ворот. Суммируя свои впечатления от матча, открывшего олимпийский сезон в Москве, Ваньят пишет: «Душою этого (торпедовского то есть) нападения и был Эдуард Стрельцов. Может быть, впервые после Федотова и Боброва увидели мы центр атаки во всем его блеске».
…Вот уж действительно был год какой то бесконечной длины.
Мы знали — главное Мельбурн, Олимпиада. С весны прийти в лучшей своей форме к ноябрю-декабрю — началу олимпийского турнира.
Но беречь себя, не тратить себя в играх календаря — тоже никак нельзя было.
В «Торпедо» появились молодые игроки, в утверждении которых в составе мы с Кузьмой были кровно заинтересованы.
В тот год Слава Метревели у нас появился. Сыграли первые свои игры Юрий Фалин, Шурик Медакин, Николай Маношин, Леха Островский. Воронин вспоминает, как они нас встречали, когда мы из Мельбурна вернулись, — он уже, оказывается, был в «Торпедо».
До бронзовых медалей в чемпионате мы опять недотянули, хотя в нервом круге торпедовцы победили не только «Спартак», чьи защитники никак не могли найти свою игру против нас с Кузьмой, но и московское «Динамо», с которым, наоборот, нам очень трудно приходилось играть из-за непробиваемости Левы. В тот год мы его все-таки «пробили» в одной игре, но я об этом попозже расскажу, чтобы не отвлекаться от наших олимпийских дел.
Играли мы в целом, конечно, хуже, чем «Спартак», ставший чемпионом, и «Динамо», занявшее второе место. Особенно отстали мы от них во втором круге.
Однако первые в своей жизни золотые медали мы в то лето получили на Спартакиаде народов. Мы играли за сборную Москвы Нас, я помню, не очень за те игры хвалили, меня, в частности, критиковали за неточные удары по воротам, но в список 33 лучших игроков мы с Кузьмой оба вошли. Меня даже сильнейшим центрфорвардом признали — это уж, наверное, Олимпиаду учли. Возможно, что в спартакиадном турнире я лучшей игры и не показал. Может быть, от календарных игр слегка утомился, а до Олимпиады — до второго дыхания — еще далеко было.
Читать дальше