Виктор Буганов - Булавин

— Правильно! Любо!

— Нет, неправильно! Надобно мстить кровь Булавина!

— Убили его напрасно!

— Убили, и теперь его не вернешь!

Круг разбушевался — поднялся общий гвалт, со всех сторон виделись поднятые кулаки, сверкающие глаза; некоторые уже схватились за грудки, другие их разнимали. Павлов подождал немного, потом крикнул:

— Верно говорите казаки: Булавина теперь не вернешь! А власть в Черкаском у Зерщикова и иных старшин. За ними, кабыть, идут казаки многие, и низовые, и из верховых городков. Зачем нам на рожон лезть? Выждать надобно.

— Верно!

— На Дон итти ненадобно!

— Не пойдем!

— Вы не пойдете, мы пойдем!

— Любо! Пойдем! Пущай Игнат гутарить!

— Нет, Иван пусть говорит!

Павлов видел, чувствовал, что местная голытьба на его стороне, и это его подбодрило:

— Не пойдем! И артилерию не дадим! Самим надобна — пойдем плавною на море мимо Астрахани для добычи!

— Зачем? Ты что говоришь, Иван?! — Некрасов, обычно сдержанный и степенный, кипел гневом. — Какая добыча, когда наши братья-атаманы побиты без вины?! А бояре на Дон идут. Вот о чем мыслить надобно! Идем на Дон!

— Пойдем!

— Любо!

— Не пойдем!

— На море давно не ходили!

— Пойдем зипуна добывать!

Крики и споры разгорелись с новой силой. Начались стычки между группами повстанцев, сторонников Павлова и Некрасова. Они переросли в драку. В ход пошли кулаки, и многих некрасовцев на том круге «били и пограбили». Кончилось тем, что Некрасов со своими ушел из Царицына. Пришел на Дон в городок Голубые. С ним было 400 повстанцев.

На следующий день после злосчастного круга, разъединившего силы повстанцев, к Царицыну подошел новый полк из Астрахани. Его командир Левингстон привел тысячу солдат регулярной армии, и они пошли на штурм. Повстанцы Павлова, а у него тоже было до тысячи человек, сопротивлялись бесстрашно, но устоять не могли — побежали из города на лодках вниз по Волге. За ними послали погоню, и они, потопив лодки, ушли пешком на Дон, к Паншину. По пути к Павлову приходили новые люди, и он привел в Паншин городок три тысячи повстанцев. Сюда к нему на совет приезжает Некрасов. Вскоре они объединились в Голубых. Многих повстанцев, плененных в Царицыне, вешали в городе по дороге на Дон.

— Июля в 29-й день, — сообщает Зерщиков царю, — ведомо нам, холопем твоим, Войску, учинилось, что вор и изменник Игнашка Некрасов с реки Волги, с Царицына города на Дон в свой Голубинской городок с своими единомышленники перешел, и к своему воровству проклятый людей прельщает и к себе собирает. И по той ведомости мы, холопи твои, Войском судовою и коною (пехоту на судах и конницу берегом. — В. Б. ) из Черкаского для искоренения послали и по всем рекам в городки свои войсковыя письма наскоро писали, чтоб изо всех городков так же б с нами, Войском, судовою и коною для искоренения заедино поступали.

С этой отпиской атаман-предатель послал к царю «легкую станицу» во главе с Василием Поздеевым. В нее включили Степана Ананьина, убийцу Булавина, и еще более тридцати казаков из черкасских и других станиц.

Тем временем с севера по Волге подходила карательная армия Хованского. Власти расправились с участниками башкирского восстания, предотвратили их возможное объединение с булавинцами, в чем помог калмыцкий хан Аюка — богатые царские подарки подвигли его на посылку 20-тысячной калмыцкой конницы на Волгу и в Башкирию.

Главные события разворачивались на Дону. Долгорукий с войском прибыл на реку Миус, недалеко от Таганрога, Азова и Черкасска.

— Губернатор (Толстой. — В.Б.. ), — пишет князь Петру 22 июля, — сего дня хотел ко мне быть, и я ево дожидаюся на Миюсе, а полки пехотные отпустил наперед. И увижусь с ним, губернатором, и с общево совету положим и так будем, прося у бога милости, поступать, как лутчи.

Князь планирует свои действия по Дону, распределяет полки, ставит перед ними задачи:

— Губернатору буду говорить, чтоб обще со мною с полками своими к Черкаскому приступил. Писал я к маеору Глебову и к Дедюту, чтоб оне приступили к Донецкому. А фон Делдина з драгунским полком, Давыдова с салдацкими полками оставил на Тору и на Маяках. Гульцу и с ним козловцев, всего с ним з 2000 человек с лишком, ис Тонбова велел приступить к Пристанскому. Для того, государь, тем вышеписанным полком велел в назначенные места приступить.

Далее командующий излагает свои замыслы по части расправ над повстанцами:

— Коли милостиею божиею и Вашим государским счастием в Черкаском утвержу, завотчиков всех возьму, — и, утвердя в Черкаском, сам пойду по Дону по городкам вверх, завотчиков и бунтовщиков буду брать и чинить за их воровство по указу. А в городках всех буду обнадеживать Вашею государевою милостию, чтоб они жили по-прежнему.