Вадим Сопряков - Восток — дело тонкое - Исповедь разведчика

Партийные советники при администрации провинции проинформировали кабульских коллег и высказали пожелание сменить командира нашей команды, чтобы тем самым показать афганцам нашу реакцию на события и убрать раздражителя политических страстей со сцены.

Началось расследование событий. Оно велось и афганской и советской сторонами. Нам удалось доказать нашим друзьям непричастность советской стороны к политическим интригам внутри партии НДПА. Но в это время произошло ЧП в этой команде. Группа офицеров во главе с командиром находилась за городом, недалеко от афгано-советской границы, и один офицер подорвался на мине. Он погиб на месте, но другие не пострадали. Первые предположения были следующие: офицеры попали на минное поле, устроенное бандитами у нашей границы; взрыв произошел из-за неумелого обращения со взрывчаткой; организована провокация против офицеров команды.

В сообщении из команды говорилось, что офицер погиб при изучении местности возле нашей границы. В этом районе действовало несколько банд душманов, которые опасались выдвижения наших пограничников на афганскую территорию. В этой связи, вероятно, они и заминировали некоторые участки афганской земли возле границы. Каких-либо предположений о возможных провокационных действиях неизвестных лиц против «Каскада» не было, так как о маршруте поездки офицеров в этот район никто из афганцев и советских граждан не знал.

Спольненко вызвал меня к себе и приказал немедленно лететь в команду, чтобы на месте разобраться со всеми этими случаями и заменить командира команды. Я узнал, что в этом направлении вылетает Ахромеев с инспекционной поездкой по воинским частям, он согласился взять меня с собой., Вызвав бывшего больного командира из Джелалабада, мы вылетели в провинцию.

На месте я провел беседы с главным политическим советником провинции, другими его коллегами, с командиром команды, офицерами, которые присутствовали при сожжении трупа афганца, и теми, кто был свидетелем взрыва у границы. Нового я ничего не узнал. Наши советники и афганцы были уверены, что командир команды «Каскада» не был в курсе намерений убийцы, но они все просили убрать его из провинции. По поводу гибели офицера и командир и офицеры утверждали, что произошел взрыв неизвестного устройства под ногами их товарища. Они прибыли на бронемашине к старой излучине реки с целью изучения обстановки возле нашей границы. Все вышли из машины, а погибший офицер отошел от них на 10–15 шагов, и затем произошел взрыв.

Так погиб второй офицер «Каскада». Смерть в бою с врагом понятна, это случается при любых военных операциях, но гибель в пустом чистом поле казалась нелепой… Да, в общем, любая смерть — нелепость.

Я представил команде нового командира, мы обсудили пути выхода из кризиса и задачи деятельности на ближайшее время и с бывшим командиром возвратились в Кабул. Через несколько дней, после доклада руководству обо всех событиях в провинции, я направил этого офицера работать в команду Бороды.

За время своей работы в Афганистане мне довелось несколько раз встречаться в неофициальной обстановке с Наджибом, в то время руководителем службы безопасности страны. Позднее, когда он стал президентом страны, его стали называть Наджибула. Этот крепкий, по-мужски красивый, высокого роста человек поражал своей энергией, нацеленностью на успех. По образованию он был врач, а по складу ума, образу мышления и видения проблем являлся заметной политической фигурой среди афганских лидеров. Будучи руководителем спецслужбы, он очень тонко разбирался в проблемах, присущих этим организациям. Порой казалось, что он всю жизнь занимался такой работой, был специалистом высочайшего класса. Беседы с ним были очень полезны и приятны для меня.

Однажды Спольненко в ходе одной из наших почти ежедневных встреч заметил мне, что завтра вечером мы должны пойти на встречу с Наджибом, который, пользуясь моим контактом с Соколовым и Ахромеевым, хотел бы довести до них одну свою идею и получить через меня их мнение о своем предложении. На мое замечание, почему Наджибу самому, без моего посредничества, не встретиться с нашими военачальниками, он ответил, что, возможно, позднее мне придется организовать такую встречу, но не сейчас. Наджиб через меня хотел бы проверить отношение нашего военного руководства к ряду его идей и предложений.

И вот на протяжении какого-то времени состоялись несколько встреч с Наджибом. Они проходили в частных домах, контролируемых или службой безопасности Афганистана, или нашим представительством КГБ в этой стране. Охранялись такие встречи афганцами и офицерами отряда «Каскад». На этих беседах присутствовали Спольненко и я, на двух встречах был посол СССР в Афганистане Табеев. Беседы велись по восточному неспешно, обстоятельно проговаривались все возможные детали, нюансы и тонкости. Во время этих встреч подавались к столу немудреное восточное угощение и русская водка.