Олег Игнатьев - Путешествие на «Каллисто»

На первый взгляд может показаться странным: инженер и вдруг сменил свою профессию на роль свинопаса. Объяснение оказалось довольно простым. За год пребывания на Рауле каждому рядовому «зимовщику» платят около семи тысяч долларов, которые по возвращении в Новую Зеландию не подвергаются обложению налогами. Кьюрифи завербовался, решив собрать деньги, нужные ему для организации одной экспедиции. Какой — не рассказал. Можно лишь предположить, что интересной, если судить по прежним его путешествиям. Ян прошел пешком через Индию, Непал и Пакистан, два года работал в Антарктиде. Там с двумя товарищами три месяца путешествовал на собачьих упряжках по континенту.

Вообще большинство из девяти сотрудников станции на Рауле подписали контракт из-за материальных соображений. Один паренек зарабатывал деньги на свадьбу, второй мечтал приобрести машину, третьему нужна была определенная сумма для учебы в университете. Кроме Яна Макгрегора, начальника метеостанции, остальные восемь были еще людьми холостыми.

Высшая точка острова — Маомаокай — возвышается над уровнем океана приблизительно на 574 метра. Отправляясь в путь, мы прикинули и решили, что преодолеть такой подъем не представит для нас значительной трудности. До Маомаокай около десяти километров, и наше восхождение, будучи постепенным, превратится в легкую прогулку. К сожалению, таковой не получилось. Тропинка то круто лезла вверх, то снова опускалась на пару сотен метров, потому что гребень кратера рассекался глубокими ущельями и тропинка пунктуально придерживалась конфигурации верхней части хребта, опоясывавшего кратер. Порой деревья и кустарники расступались, и тогда открывался изумительный вид на два озера — Синее и Зеленое.

На третий час перехода, после бесконечных подъемов и спусков, мои спутники стали все чаще вспоминать, что, как нам рассказывали, где-то на дороге на одном из перевалов сооружена цементная яма, в которую стекает дождевая вода. Яма закрыта крышкой, и вода вполне пригодна для питья. Я забыл сказать, что хотя вышли мы все одновременно, но потом наша информационная группа вырвалась вперед. На этот раз, кроме Бабаева и меня, в группу входил матрос Сергей Козлов, которому поручили нести рюкзак с запасной десятикилограммовой кинокамерой.

Остальные каллистяне шли не торопясь, по пути беря пробы почв, делая разрезы, словом, употребляя не научную терминологию, рвали травку и копали ямы. С полдороги Ян решил вернуться, посмотреть, не сбились ли ученые с тропки, хотя двигаться по ней удобно, так как через каждые двадцать — тридцать метров метка: на стволе очередного дерева прикреплен красный пластмассовый квадратик. И так пробираешься по лесу от метки к метке.

Нестерпимо хочется пить. И вот мы выходим прямо к столь желанной кринице. Сергей Козлов снимает с пояса флягу, становится на колени, поднимает крышку, заглядывает внутрь и вдруг, не набрав воду, быстро вскакивает на ноги. Я даже подумал, уж не змея ли забралась в водоем, хотя прекрасно знал, что на Рауле, как, впрочем, и на других островах Океании, ядовитые змеи не водятся.

Оказалось, что не только нас привлекла пресная вода. Резервуар облюбовали крысы, превратив его в маленький бассейн. Одна из них, по словам Козлова, утонула. Проверять достоверность его показаний я не стал.

Несколько ранее на одном из промежуточных пиков, откуда открывался с левой стороны вид на Зеленое озеро, а с правой — на спокойный в тот день Тихий океан, мы заметили небольшую, полуразвалившуюся избушку, около которой, под кроной развесистого дерева, виднелась наблюдательная вышка, тоже полуразрушенная, почерневшая от времени.

— Здесь,— пояснил Ян, — во время второй мировой войны находился наблюдательный пост новозеландской армии, откуда следили за японскими и немецкими военными судами, самолетами и подводными лодками, которые, как мне рассказывали, сюда иногда наведывались.

Военные действия, к счастью, не затронули этого района, но было приятно отметить про себя, что три с лишним десятилетия назад, на этом затерянном клочке земли, находились люди, готовые сражаться против общего с нами врага — фашизма и японского милитаризма. И вот много лет спустя новозеландцы, работающие на Рауле, помогают нашим ученым в другом гуманном деле — изучить способы охраны окружающей среды, чтобы сберечь для человечества, для науки такие уникальные уголки, как остров Рауль.

Завершив после очередного спуска в котловину очередной подъем, Сережа Козлов посмотрел на часы и сказал: