Джон Мэн: Иоганн Гутенберг

В XV веке в Майнце было 34 гильдии: каменщики, кровельщики, дубильщики, кожевенники, портные, плотники, скорняки, кузнецы и т. д.

Пробираясь через эту грязную толчею по улицам, которые и по сей день носят те же названия, вы пересекаете рыночную площадь, проходите мимо 48 лавок, имеющих разрешение на торговлю тканями, и мимо собора, где только началось строительство двухэтажного монастыря. Справа, за монетным двором, находится ратуша с зубчатым фронтоном. Проходим по узкой улице между ней и прямоугольным фасадом здания оптового рынка, где речные торговцы предлагают свои товары, мимо мальчишек, развозящих на тележках рыбу, мимо представителей городской власти, проверяющих бочку с салом, затем, минуя несколько переулков, приближаемся к простой крепкой церкви с невысокой трехэтажной башней, которая в скором времени будет увенчана шпилем и станет одной из достопримечательностей города. Церковь названа в честь святого Христофора – покровителя путешественников, который, согласно легенде, перенес младенца Христа через реку.

Буквально в двух шагах отсюда, где Кристофштрассе (улица Христофора) пересекается с улицей Сапожников, находится один из самых солидных домов высшего класса Майнца. Он состоит из двух соединенных под углом трехэтажных корпусов. Дом укреплен элементами крепости, что неудивительно, учитывая историю гражданских волнений в Майнце. В стенах на первом этаже прорезаны маленькие окошки, сквозь которые в кладовые проникает тусклый свет. Выше находятся жилые помещения.

Церковь Святого Христофора – одно из немногих зданий, дошедших с 1400 года, находится в руинах. Ее стены, выполненные в романском стиле, поддерживаются поросшими сорняками подпорками из бетона, сооруженными в 1960-е годы. Итак, мы пришли к дому Гутенберга.

Настоящий дом Гутенберга после многочисленных реконструкций сровняли с землей. Его неравноценной заменой стала специализирующаяся на лечебных чаях аптека семьи Манн. В наполненных различными ароматами комнатах призраки пока не встречались.

Горожане гордятся своими умениями, подтверждая их фамильными гербами и украшая ими одежду, товары и здания, словно племенными тотемами.

С 1400 до 1500 год это здание было известно как дом Гутенберга, но не из-за того, что здесь жила семья изобретателя. Гутенберг – это название дома, а не фамилия, по крайней мере, пока еще не фамилия. В то время фамилии (в нашем нынешнем значении) были редки. Если человек из высшего общества, не аристократ, был известен еще под каким-либо именем, кроме данного при крещении, это почти всегда было название его дома или имения, поэтому к имени добавлялась приставка фон ( von – от этого) или цу ( zu – к тому). Города, деревни, районы и большие дома – все они выступали в качестве отличительного признака, который прикреплялся к имени их владельца, например Анна из Зеленых Резных Фронтонов или Тоуд из Жабьего дома. Жестких правил при этом не было. Если семья переезжала или покупала другой дом, название прежнего имения переходило к ним на некоторое время либо сразу менялось на новое. Поэтому у разных семей могла быть одна фамилия; при этом семьи часто меняли фамилии или добавляли новые, которые накапливались поколение за поколением. Из-за такой системы генеалогические изыскания в средневековой Германии представляют собой сложнейшую задачу.

Названия городов, деревень, районов и больших домов выступали в качестве отличительного признака и прикреплялись к имени их владельца.

Нам же повезло вдвойне, поскольку название дома не только указывает на человека, но и возвращает нас к современным для него событиям. Первоначально дом Гутенберга назывался Юденберг, то есть Еврейский Холм – название с важным для нас подтекстом. Евреи, рассеянные римлянами по всей Европе и Ближнему Востоку, при Карле Великом достигли процветания. Еще 600 лет назад они начали налаживать торговые связи, которые впоследствии оказались столь необходимыми для новой империи. К 1000 году евреев, разбросанных по 50 городам Северной Европы, было уже около 20 тысяч. Их стали называть ашкеназами в честь сына Ноя, Гомера, язык которого традиционно отождествлялся с немецким. У них не было своего места обитания в феодальной Европе ни в качестве слуг, ни в качестве господ. Поэтому с постепенным переходом экономики Европы от феодального уклада к городскому их роль в качестве торговцев и банкиров приобретала все большую важность. Тем не менее евреи жили в постоянном страхе. В 1096 году с ростом ксенофобии, ознаменовавшей Первый крестовый поход, они стали удобной мишенью. После этого погромы происходили через каждые 50–100 лет. С одной стороны, евреев уважали как людей, следовавших Ветхому Завету, и Церковь официально относилась к ним терпимо «на основании помилования, которое даровало им христианское благочиние» (папа Иннокентий III, 1199), а с другой – их могли запросто презирать как убийц Христа, ростовщиков, работорговцев и потенциальных предателей, вожделевших чистой и невинной крови христианских младенцев. Одно из поверий, официально опровергнутое, но широко распространенное с XIII века, заключалось в том, что у евреев был обычай получения «тела Христова» – специфическое название освященного хлеба, использовавшегося при причащении. Согласно папскому указу 1215 года, хлеб Господа неведомым образом пересуществляется в плоть Христа, когда его вкушают согласно обряду, совершенному Иисусом на Тайной вечере. Заполучив тело Христа во время раздачи хлеба, иудеи затем, как поговаривали, оскверняли его. Вот на основании этого бредового убеждения, которое сродни убеждению, что ведьмы могут навести порчу с помощью кукол, евреев стали называть «мучителями Христа», в их отношении учинили антисемитские погромы, сопровождавшиеся убийствами.