Виктор Петелин - Жизнь Шаляпина. Триумф

Как же после такого внимания со стороны дирекции, друзей, художников, писателей, композиторов, дирижеров, зрителей, слушателей плохо исполнять на сцене свои роли? Мог ли Шаронов так сыграть и спеть в «Борисе», чтобы через два дня после возобновления спектакля один из самых авторитетных музыкальных обозревателей в «Санкт-Петербургских ведомостях» с восторгом писал о нем, Федоре Шаляпине, исполнителе гениального образа, созданного Мусоргским. Исполнение роли Бориса Шаляпиным настолько захватило критика, что он все действия на сцене воспринимал как сон, когда в голове нет места ни для одной посторонней мысли и сознание полностью захвачено происходящим; критик признавался, что после спектакля испытывал величайшее утомление, до такой степени все чувства напряжены, слух, зрение, все внимание сосредоточены на том, чтобы не пропустить ни одного слова, ни одного движения, ни малейшего жеста. «Какая страшная, черноземная сила выдвинула Шаляпина! – эти слова критика четко отпечатались в памяти Федора Ивановича и запомнились навсегда. – В настоящее время талант Шаляпина находится в апогее своего развития. Период искания, пора блуждания ощупью, в темноте, окончилась. Все установилось и уравновесилось, от него веет каким-то поистине эпическим спокойствием. Голос как-то еще больше окреп, звук получил удивительную полноту и мягкость, дикция достигла последнего совершенства, каждое слово, произносимое Шаляпиным, не теряется для слуха. И при этом ничего лишнего, ничего бьющего на эффект, если, конечно, последний не вытекает из требований роли; игра Шаляпина такова, что любой артист драмы смело может позавидовать ей, столь полно она воплощает в себе высшие требования искусства. Нет роли, которой не придал бы вполне индивидуальной яркой окраски, и нет того чувства, которого он не мог бы выразить с такой глубиной и страстью, что мороз продирает по коже и на глазах совершенно против воли навертываются слезы… Его Борис Годунов, которого мы в первый раз видели в 1899 году, теперь представляет собою создание небывалой красоты, огромной трагической силы и исчерпывающей гармонии всех деталей».

А после спектакля зашли вместе с Корещенко к Теляковскому и просидели у него до трех часов ночи. Хорошо поужинали и обсудили весь репертуар будущего года; при этом Теляковский твердо обещал, что возобновление русских опер на сценах императорских театров будет на достойном уровне. В этом обещании

Шаляпину послышались извинительные нотки за убогость сегодняшней постановки «Бориса Годунова», прежде всего за убогость декораций и ветхость бутафории.

Запомнилась и встреча с Эрнстом Поссартом, 63-летним немецким актером и режиссером, художественным руководителем Мюнхенского придворного театра, знаменитым исполнителем Мефистофеля, Франца Моора, Шейлока, Яго, Ричарда III, Отелло. Поссарт принял участие в концерте Александра Зилоти в зале Дворянского собрания в конце прошлого года. Разговоров было много, а впечатление Поссарт оставил двойственное: да, хорошая актерская техника, безупречная декламация, отточенный рисунок внешней роли, но как скучно слушать его, а все потому, что все его внешние усилия не согреты богатством духовного содержания того художественного материала, который он использовал. Холодная, рассудочная игра… И как досадно было, что этот устаревший и, в сущности, уже сошедший со сцены актер начинает с таким апломбом поучать русских актеров, которые на голову выше его и давно ушли от его догматических приемов.

В конце года Шаляпин впервые исполнял партию Гремина в Мариинском. По мнению друзей, критиков и слушателей, исполнение и этой партии Шаляпиным произвело глубокое и трогательное впечатление, отмечали лиризм и богатство душевное в этом обычно суховатом генерале. Но главное, что после спектакля вновь зашел к Теляковскому, рассказывал собравшимся, что говорил о нем, Шаляпине, Поссарт. А потом стал играть так, как играет Поссарт Мефистофеля, и все покатывались со смеху, увидев в комическом исполнении, как все это устарело и теперь кажется смешным. А ведь знаменитость…

Нет, эти полгода не были усыпаны одними розами, не только восторженные аплодисменты он слышал в эти дни и месяцы. Уж много лет он слышит и злобное шипение по своему адресу, много завистников, недоброжелателей появилось у него, и чем стремительнее растет его слава, успех, тем почему-то их становится все больше и больше. Вот ведь попросил Корсов принять участие в его прощальном бенефисе. Ну разве можно отказать? В сборном спектакле исполнил Сен-Бри в «Гугенотах» и Валентина в «Фаусте»… Все хорошо, но через несколько дней появляется в газете «Московские ведомости» в конце января этого года «Письмо к издателю» Б. Корсова, поблагодарившего всех, кто ему аплодировал за 35 лет его артистической карьеры в императорских театрах, всех товарищей, которые безвозмездно принимали участие в его бенефисе, наконец, и его, Шаляпина, «украсившего программу и получившего за это, из причитающейся мне суммы, 920 разовых». Разве можно было пройти мимо такого бесстыдного письма? Разве он брал эти 920 рублей? Дирекция вычитает за его участие в спектакле одну сороковую его жалованья, потому что по контракту он обязан спеть сорок спектаклей, а больше петь у него нет никаких физических возможностей. И ведь знает опытный Корсов, а вот бросил комок грязи по адресу своего товарища по сцене. И нужно было отмываться…