Дарья Донцова - Я очень хочу жить - Мой личный опыт

Мне, например, полагалась коробочка, в которой содержалось тридцать таблеток.

Придя впервые на прием, я услышала от химиотерапевта:

– Сегодня десятое число. В следующий раз являйтесь за тамоксифеном ровно через месяц, одиннадцатого. Не забудьте записаться, иначе я вас не приму!

– Простите, одиннадцатое будет четверг, мой рабочий день. Нельзя ли мне прийти десятого, в среду? – попросила я.

– Ваше число одиннадцатое! – гаркнула тетка. – Ни минутой раньше!

– Но почему? – удивилась я.

– Потому что у вас еще останется на руках лекарство! – зашипела онколог. – Ишь, хитрые! Норовят оттяпать халявы побольше, а потом продают и наживаются!

В первую секунду я подумала, что она неудачно пошутила. Потом увидела злой взгляд, презрительно поджатые губы и поняла: тетка говорит серьезно.

Я решила воззвать к логике мегеры:

– Десятого в упаковке останется одна таблетка. Боюсь, мне не удастся сбыть ее за большие деньги.

– Нечего болтать. Полно народа под дверью сидит, – оборвала доктор. – Явитесь одиннадцатого, и точка. Не хотите подчиняться правилам, покупайте за свои деньги.

– Тамоксифен продается в аптеках? – обрадовалась я. – Выпишите, пожалуйста, рецепт.

– Нет! – отрезала она.

Я удивилась.

– Почему? Буду сама приобретать его, избавлю вас от своих посещений.

– Нет! – гаркнула баба, только что кричавшая: «Не хотите, покупайте сами». – Вам положено бесплатно, вот и пользуйтесь тем, что дает государство. Одиннадцатое число! Припретесь десятого, уйдете с пустыми руками. Меня обмануть невозможно! Будете спорить, вообще ничего никогда не дам. Следующий!

Я вышла из кабинета гарпии в состоянии полнейшего изумления. «Добрая» бабка подозревает всех больных в желании торговать тамоксифеном. Ну, это еще можно понять, небось она сама проворачивает аферы с медикаментами. Люди, как правило, подозревают других в том, что совершают сами. Но почему не выписать рецепт и не избавиться от лишней пациентки? Государство сэкономит бесплатные таблетки, очередь к кабинету районного онколога уменьшится на одного человека, я не буду привязана к определенной дате. Кому плохо? Чем, кроме элементарной вредности, можно объяснить поведение мерзкой бабы?

В голову неожиданно пришло воспоминание. У одной моей подруги посадили не так давно в следственный изолятор сына. Я помогала ей передавать для него продукты. Порядки в Бутырской тюрьме ужасали, и там тоже назначалось определенное число для передачи. Один раз мы приехали на два дня раньше. Полная блондинка в форме глянула в документы и гаркнула:

– Не приму. Сегодня не ваш день.

– Меня отправляют в командировку, – заныла моя подруга, – пожалуйста, сделайте одолжение, иначе сын останется голодным.

– Ладно, – буркнула приемщица, – давай харчи.

Даже в Бутырской тюрьме надзиратели способны на жалость! Получается, что онкологический диспансер хуже, чем СИЗО? Но больные не совершили ничего плохого, их, вообще-то, следует пожалеть, приободрить, проявить к ним внимание…

Я вернулась домой и позвонила Оксане. Она работает в больнице, выписать рецепт не может. Но у Оксанки много приятелей докторов, поэтому на следующий день я получила рецепт и спокойно купила в аптеке тамоксифен на полгода. Ну, да, он был не таким уж дешевым, но я решила, что нервная система стоит потраченных денег, и не знала горя шесть месяцев.

Когда накопленный запас иссяк, я снова пошла в аптеку, но потерпела неудачу. Тамоксифен временно исчез из продажи, произошел сбой в поставке медикамента. Делать нечего, пришлось снова отправиться к «очаровательной» бабке.

Стояло лето, я была в красивом белом костюме, который Александр Иванович привез мне из Франции (читал в Сорбонне лекции) лысая голова обвязана голубым шелковым платочком, на лице макияж, на ногах лодочки на каблуке. Не подумайте, что я нарядилась ради похода в диспансер. Нет, утром у меня состоялось занятие с очень милыми ребятами, а вечером я собиралась в гости. День был для меня полон положительных эмоций, поэтому в диспансер я вошла в приподнятом настроении. С улыбкой же очутилась в кабинете у бабки и бойко отрапортовала:

– Донцова. Пришла за тамоксифеном.

Онколог скривилась так, словно ей дали выпить уксус.

– Вы ей кто?

– Кому? – не поняла я.

– Донцовой, – незамедлительно повысила голос онколог. – Родственникам лекарства…

– Я сама пришла, – остановила я тетку.

– Больная вы? – вскинула брови престарелая докторша.