Дарья Донцова - Я очень хочу жить - Мой личный опыт

– Великолепно, лучше не бывает! Тебе так идет!

Я глянула в зеркало и не смогла сдержать смех. Больше всего в тот момент я походила на нашу пуделиху Черри – из шапки мелко завитых кудрей торчал длинный нос. Мне стало очень жаль себя. Ах, бедная Грушенька! И тошнит ее, и шов болит, и рука плохо поднимается, и волос теперь нет… Как жить дальше?

Внезапно жалость сменила злость. Именно жить дальше! В любом состоянии, с тошнотой, лысиной и неработающей рукой! Только теперь пришло понимание того, что имел в виду доктор Грошев, предупреждая меня:

– У вас будет иное качество жизни.

Но ведь я не умерла, мои дети не плачут на могиле матери, нужно не жалеть себя, а радоваться. Нечего завидовать здоровым людям! Я тоже буду здоровой!

– Не смотри на тех, кому лучше, гляди на тех, кому хуже, – говаривала моя бабушка.

Я топнула ногой и сама себе показала кулак. Хватит, милая, ныть! Ты дышишь, двигаешься, давай-ка выходи на работу, ученики заждались, нечего из себя инвалида корчить. Все будет хорошо, волосы вырастут, рука поднимется. Вперед и с песней на службу.

Нахлобучив получше парик, я схватила сумку и пошла к метро.

Стояла удушающая жара, в вагоне плавилось большое количество народа, дышать было нечем. А парик – это та же шапка! Спустя короткое время голова вспотела, по шее поползли капли, я поняла, что сейчас лишусь сознания, и быстрым движением сорвала парик.

Люди шарахнулись в стороны, передо мной на диванчике сразу образовалось несколько свободных мест. Я рухнула на сиденье, запихнула парик в сумку и перевела дух. Во всем плохом есть хорошее. Ехать бы мне сейчас стоя, а так пассажиры испугались, и теперь я покачу с комфортом. Лишь открыв дверь в книжный магазин, я насторожилась. А как отнесутся мои ученики к лысой преподавательнице?

Поколебавшись пару секунд, я смело вошла внутрь и направилась в кабинет, где проходили занятия. Натянуть парик не было никаких сил. Я и зимой-то всегда норовила ходить без головного убора, а уж летом и подавно не смогу носить «шапку». Скорей всего, директор Нина Егоровна Беликова откажется от моих услуг…

Но никто из студенток даже не вздрогнул.

– Здравствуйте, Агриппина Аркадьевна, – сказали они хором, и мы начали читать тексты.

В процессе урока я исподтишка наблюдала за женщинами. Может, они не заметили, что я в не совсем обычном виде? Руководство магазина и продавцы подслеповаты? Почему никто не возмущается? Не протестует?

Расслабилась я, лишь уходя домой. Конечно, и Нина Егоровна, и ее заместитель Людмила Сергеевна, и все остальные сразу догадались, что случилось с их репетитором. Просто в «Молодой гвардии» работают умные, порядочные, добрые женщины. Они очень мне помогли. Не изменились в лице, когда увидели лысую голову госпожи Донцовой, а потом, узнав о том, что я написала книгу, поставили детектив «Крутые наследнички» на лучшее место в витринах и без устали рекламировали по местному радио произведение своей учительницы.

За время лечения мне встречались противные, злые, неквалифицированные врачи, глупые люди, считавшие онкологическую больную заразной, но таких было мало. Хороших, добрых, профессиональных, сострадательных оказалось намного больше: вся 62-я больница, магазин «Молодая гвардия», мои подруги, друзья Александра Ивановича и сотрудники издательства «Эксмо».

Первую книгу я принесла редактору Ольге Рубис, когда проходила очередную «химию». На пороге кабинета Ольги Вячеславовны автор будущих бестселлеров возникла шестого сентября. Стояла жаркая погода, а у меня из-за лечения нарушилась терморегуляция, я была наряжена в шерстяное демисезонное пальто, на лысой голове сидела ярко-красная беретка. Если быть до конца откровенной, внешне я сильно смахивала на одну из тех сумасшедших, что бродят по разным редакциям. Сиди я на месте Ольги, меня бы такая посетительница смутила. Но нет, Рубис не выказала ни удивления, ни желания выгнать странную дамочку. Некоторые сложности возникли, когда понадобилась фотография на обложку, книги издательства «Эксмо» часто украшает портрет автора. Ольга Вячеславовна попросила несколько снимков, я смутилась, а потом притащила ей содержимое домашних альбомов. Редактор внимательно изучила карточки и сказала:

– Агриппина Аркадьевна, качество печати нам не подходит. Попросите, чтобы вас сфотографировал профессионал. Или, если хотите, я познакомлю вас с сотрудником издательства, который решит проблему.

Шел 1998 год, далеко не в каждой семье была хорошая видеофотоаппаратура, и обработать отснятый материал на компьютере имел возможность далеко не всякий профессионал. Я испугалась предложения Рубис. Мне придется стащить беретку! Сотрудники «Эксмо» поймут, что у меня какая-то болезнь, и откажутся иметь со мной дело!