Игорь Минутко - Рот Фронт! Тельман

- Пошли! - последовал тихий приказ.

Так, скованные наручниками, они прошли по коридорам тюрьмы; второй в штатском следовал за ними.

У тюремных ворот ждала черная легковая машина. Шофер тоже был в штатском. Моросил теплый ласковый дождик. Эрнст оказался на заднем сиденье, стиснутый с боков сильными телами.

Путь предстоял дальний. Ехали молча.

О чем думал Эрнст Тельман в этой своей последней дороге по любимой Германии? Миновало одиннадцать с половиной лет одиночного тюремного заключения. Со всей определенностью мы знаем одно: на свою Голгофу - по убеждениям, состоянию духа - ехал тот же человек, который 3 марта 1933 года переступил порог камеры президиума берлинской полиции на Александерплац.

...Приближалась полночь. Миновали спокойный, уютный, зеленый Веймар, призрачно освещенный летним небом. Город был цел, он не подвергался налетам союзной авиации; весь мир знал Веймар как центр, сердце немецкого искусства: в минувшем веке здесь жили и создавали свои бессмертные произведения Иоганн Себастьян Бах, Фридрих Шиллер, Иоганн Вольфганг Гёте и Ференц Лист...

Остались позади городские окраины, проехали еще совсем немного; мокрое шоссе было абсолютно пустынно.

Впереди Тельман разглядел указатель: «Бухенвальд - 3 км». Ни один мускул не дрогнул на его лице, хотя смысл этого слова был ему известен хорошо...

...Здесь, на склонах горы Эттерсберг, в 1937 году фашисты руками политических заключенных построили концентрационный лагерь, получивший элегическое название - Бухенвальд, что в переводе означает «Буковый лес».

Он не был фабрикой уничтожения, он был «лагерем медленной смерти», где практиковался нацистский принцип «уничтожения трудом». Лагерь стал пересыльным пунктом рабов. Крупные концерны покупали у СС заключенных и заставляли их работать до полного физического истощения. Узников буквально морили голодом, доводя многих до самоубийства. Здесь, в Бухенвальде, за восемь лет фашисты подвергли неслыханным мучениям и издевательствам 238 тысяч человек, а 56 тысяч уничтожили.

«Никто не может предсказать, что произойдет со мной или может произойти завтра или послезавтра! Мы не можем знать, не уготованы ли мне вновь, как это уже часто бывало, новые лишения и страдания. Выпустят ли меня из тюремных застенков на волю, не ставя никаких условий? Нет! Добровольно меня не выпустят - в этом можно быть уверенным. Более того, как ни страшно и горько говорить здесь об этом, вероятно, в условиях продвижения Советской Армии, представляющего серьезную опасность для рейха, и связанного с этим ухудшения общего военного положения Германии национал-социалистский режим сделает все, чтобы вывести из строя Тельмана как личность. В такой обстановке гитлеровский режим не остановится перед тем, чтобы заблаговременно устранить Тельмана с политического горизонта или вообще ликвидировать его».

Впереди показались ворота, на которых отчетливо были видны крупные буквы: «Jedem das Seine» [23] Каждому свое (нем.). .

...Во второй половине дня - 17 августа 1944 года - в конторе крематория концлагеря Бухенвальд раздался телефонный звонок. Звонили из комендатуры. Последовал приказ: приготовить печи. И когда он был выполнен - работали в крематории заключенные, - эсэсовцы Хофшульце и Отто загнали всех работавших тут в подвал здания и заперли. Было восемь часов вечера. Затевается очередное преступление - это понимали все. Но какое?..

Поляк Мариан Згода, рискуя жизнью, по вентиляционной трубе вылез на крышу крематория, спустился во двор и спрятался за кучей шлака.

Мучительно тянулось время. Начало смеркаться.

У Мариана были часы. Стрелки показывали десять часов вечера, когда в крематорий явилось начальство концлагеря, высокие чины.

История, каждый народ должны знать не только своих героев, но и их палачей, свой национальный позор, потому что история учит - должна учить! - каждую нацию не повторять тяжких ошибок и заблуждений.

Совсем рядом с Марианом Згодой, замершим, слившимся с грудой шлака, в котором перемешалась угольная зола и прах сожженных узников Бухенвальда, нетерпеливо прохаживались, явно чего-то ожидая (да будут в веках прокляты их имена!..): оберштурмфюрер СС Густ, обершарфюрер СС Варнштедт, лагерный врач гауптштурмфюрер СС Шидлауски, обершарфюрер СС Бергер и унтершарфюрер Штоппе.

А время все тянулось...

В двенадцать часов десять минут ночи - уже наступило 18 августа 1944 года - за воротами концлагеря требовательно засигналила машина, и они тут же открылись.