Игорь Минутко - Рот Фронт! Тельман

- Товарищи! Друзья! - Его сильный голос повторило эхо. - Я обращаюсь к вам от имени Коммунистической партии Германии...

Рабочие затаив дыхание слушали своего кандидата в президенты.

Сейчас только один Пицкер знал, что именно в это время к народному парку стягиваются отряды пешей и конной полиции. Окружат зал и будут ждать его сигнала. А он ждет повода, чтобы подать этот сигнал. Пицкер стал медленно пробираться к сцене. Никто не обращал на него внимания. Неожиданно для всех взобравшись на сцену, размахивая руками, Пицкер выкрикнул:

- Я запрещаю этот митинг! Запрещаю! Дружным смехом взорвался зал, считая появление полицейского на сцене недоразумением. Пицкер бегал по сцене и явно провоцировал скандал. Смех прекратился, в зале почувствовали недоброе. Кто-то зло и требовательно крикнул:

- Долой! Вон отсюда!

Этот крик прозвучал как призыв. Зал взревел, протестуя, свистел и топал ногами. Пицкер выхватил револьвер, ведь теперь был повод - оскорбление представителя власти.

- Запрещаю! Запрещаю митинг! - кричал он.

- Вон отсюда! - неслось со всех сторон.

Все произошло мгновенно. Пицкер, не целясь, выстрелил в зал. Многотысячная толпа ахнула и замерла. В тишине раздался голос:

- Убили! Густава убили!

В третьем ряду от сцены молодой рабочий прижимал руку к груди. Сквозь пальцы сочилась кровь.

Стены народного парка дрогнули от крика возмущения. Группа красных фронтовиков ринулась к Пицкеру. Но в это время полицейские уже вламывались в зал, разбивая окна, сшибая людей с ног. Поднялась паника.

Стрельба. Крики. Стоны раненых.

Тельмана и иностранных делегатов плотным кольцом окружили красные фронтовики и увели со сцены: их жизнь была в опасности.

Командиры, сложив ладони рупором, призывали собравшихся организовать сопротивление полиции. Но в криках сотен людей их не было слышно.

Маленький трубач Фриц Вайнек смотрел расширенными от ужаса глазами на происходящее вокруг. Он видел, как командиры пытаются призвать людей к сопротивлению полиции. И понял, что должен сделать.

Фриц вскочил на ящик, поднял трубу. И в зале, перекрывая шум, зазвучал сигнал боевой тревоги. Этот сигнал гасил панику и звал людей к боевому порядку.

Красные фронтовики выстроились живой стеной, чтобы дать возможность рабочим покинуть зал.

Мальчик играл и играл. Свет из большого окна падал на худенькую фигурку.

Пицкер прицелился и выстрелил. Сигнал боевой тревоги оборвался...

...Медная труба лежала на крышке маленького гроба. Золотым зайчиком сиял на ней солнечный луч.

И еще десять гробов на сцене народного парка.

Алые знамена с траурными лентами приспущены. Рабочие собрались на митинг памяти жертв полицейского террора.

В почетном карауле у гроба Фрица Вайнека стоял Эрнст Тельман. Он смотрел на застывшее лицо маленького героя, который ценой своей жизни спас многих людей. Тугой ком подкатил к горлу. Эрнст еле сдерживал слезы.

- ...Эти жертвы зовут нас к борьбе, - сказал Тельман. - И наклонился к гробу Вайнека. Лицо Фрица было бледно, и сейчас веснушки стали особенно заметны. Будто ветви цветущих яблонь стряхнули на него желтую пыльцу. - Мы никогда не забудем тебя, наш маленький трубач! - Эрнст выпрямился, голос его стал тверже. - Вечная слава павшим!

Вперед вышел высокий, седой мужчина и запел:

Среди нас один боец

Был очень храбр и горяч…

И вот уже десятки, а затем и сотни голосов подхватывают слова новой, только что сложенной рабочим-поэтом песни:

Веселый красногвардеец,

Наш маленький трубач!

Пели усталые, хмурые рабочие, подняв сжатые в кулак руки. Пели женщины, не вытирая слез. Пели тысячи людей, и вместе с ними пел Эрнст Тельман.

Песня летела над головами тысяч людей. Песня о юном трубаче. Песня как сигнал боевого сбора:

Среди нас один боец

Был очень храбр и горяч,

Веселый красногвардеец,

Наш маленький трубач!

«Песню о тебе, маленький Фриц, теперь поют твои сверстники в Советском Союзе. Да, да, представь себе! Вот как это было. В 26-м году я приехал на конгресс Коминтерна. В свободный от заседаний день нас, немецких коммунистов, пригласили к себе московские пионеры. И тогда мы услышали песню... Ее исполнял детский хор... Да, это была твоя песня, Фриц. Ее перевел на русский язык замечательный советский поэт Михаил Светлов, правда, у него наш трубач превратился в барабанщика, но смысл-то один! Вместе с московскими пионерами пели и мы:

Средь нас был юный барабанщик.

В атаках он шел впереди