Михаил Колесников - Дипонегоро

Я хорошо знаю историю. Так поступал великий Бабек, вождь персов и азербайджанцев. Он правил двадцать два года. Его армия насчитывала двести тысяч человек. У него не было даже конницы, не было осадных орудий, но он побеждал арабских халифов…

Историю вождя крестьянского восстания Бабека знал и Дипонегоро. В свое время он очень внимательно прочитал арабскую хронику о Бабеке.

Вождь крестьян — хуремитов Бабек, выросший среди нищеты, невежества и угнетения, в IX веке поднял восстание. На территории иранского Азербайджана он создал государство, в котором было уничтожено право собственности, землей владели те, кто ее обрабатывает, богатство перешло к бедным, женщина считалась равноправной с мужчиной.

«Между богатыми и бедными могут быть только меч и борьба», — говорил Бабек в первые годы правления. Его погубил предатель-феодал.

Когда семьдесят потомков всех султанов Джокии, возглавляемые Мангкубуми, Беи и Киаем Моджо, пришли в хижину, где отдыхал Дипонегоро, и объявили волю народа, принц Свободы нахмурился.

— Вы предлагаете мне короны всех княжеств — и древних и современных, хотите провозгласить меня заместителем аллаха на земле, маленьким богом.

Справедливо говорил Киай Моджо о Бабеке. Бабек объявил себя богом и требовал поклонения от крестьян и окружающих. Я думаю, что Бабека погубило не предательство: он еще раньше сам погубил себя, потребовав божеских почестей. Зачем человеку титулы и почет, если его родину терзают враги? Будем готовиться к битве за Плерет…

Кокосовый орех достигает своей полной величины спустя двести пятьдесят дней после цветения пальмы, а полной зрелости — после четырехсот пятидесяти дней.

Еще не поспели те орехи, что в прошлом году гроздьями висели на тонких стволах пальм Селаронга, а народная армия Дипонегоро уже превратилась в могучую силу, созрела для серьезных боев. И не помогут де Коку подкрепления, которые подбрасывает ему генерал-губернатор из Богора, Семаранга и Мадуры…

Борьба за Плерет началась 16 апреля 1826 года и закончилась только 9 июня. Почти два месяца сдерживал де Кок натиск повстанцев. Очень скоро генерал понял, что его заманили в ловушку.

Дипонегоро очень бережно расходовал силы. Его отряды лишь изредка совершали смелые налеты на позиции врага. Этими конными отрядами руководили Киай Моджо, юный Сентот и сын Беи Правиракусума.

Тут, под Плеретом, Дипонегоро и смог впервые по-настоящему оценить полководческий талант Сентота.

Кто научил ребенка всем премудростям страшного дела — битвы? Он не бросался на врага сломя голову, хотя и прослыл в короткое время удальцом. Он действовал очень расчетливо, умел сосредоточить в нужный момент и в нужном месте больше сил, чем было в этот момент и в этом месте у голландцев, очень быстро подмечал каждый промах в действиях противника. Сентот стал бичом для голландских обозов. Его ударная группа одевалась в латы голландских кирасир и потому могла среди дня подъезжать к обозам на весьма близкое расстояние. Когда голландцы обнаруживали обман, было уже поздно. Пришлось де Коку даже издать специальный приказ, по которому артиллерии и кавалерии запрещалось отрываться от транспортов. За голову Сентота назначили большое вознаграждение.

Окруженная со всех сторон, голландская армия стала испытывать недостаток в продовольствии и зарядных ящиках. Слишком уж щедро расходовались боеприпасы в первые дни. Но стоило голландцам сделать попытку прорваться к Джокьякарте, как они встречали мощные заслоны.

9 июля Дипонегоро перешел в решительное наступление. Голландские полки были смяты, растерзаны. На солдат обрушились тучи копий и дротиков. В гуще столкнувшихся грудь с грудью людей то там, то здесь появлялся Дипонегоро на черном арабском жеребце. Бамбуковые копья и клеванги скрещивались с голландскими штыками и шпагами.

С остатками войск де Кок и ван Геен устремились не в Джокьякарту, а в Дексо. Но отряды Сентота и Киая Моджо обошли голландцев и разбили их наголову. Генералы, потеряв все, бежали в Суракарту.

Дипонегоро вернулся в свою резиденцию в Дексо. К нему подвели пленных.

— Голландцы под охраной будут убирать урожай на крестьянских полях, а этих… казнить на главной площади!

«Эти» — были офицерами сусухунана и Мангкунегоро.

— Но ведь они правоверные мусульмане, сыновья знатных людей! — возмутились Мангкувиджайя и его сын Нотопроджо.

— Ад соскучился по предателям… А ты, Нотопроджо, вел себя, как трусливая птица-носорог: вместо того чтобы сражаться, отсиживался в кустах. Отстраняю тебя от командования. Командовать отрядом будет юный пахлаван Сентот!