Юрий Папоров - Габриель Гарсия Маркес. Путь к славе

— И за мной приглядывают. Может быть, потому, что я колумбиец?

— Нет! Потому что они так воспитаны своей партией. Я в Аргентине был близок со многими из них.

— А я думал, — Габриель улыбнулся, — если что и погубит революцию, так это нерациональный расход электричества.

Работая по четырнадцать, а то и по шестнадцать часов в сутки, Габриель не мог выкроить и тридцати минут на собственное творчество, но и не думать о литературе он тоже не мог. Никому из коллег в Пренса Латина он не говорил о том, что он писатель. Причина стала известна позже. Единственным исключением были те немногие часы, когда он бывал в доме Родольфо Валша и отводил душу, беседуя с ним и его женой, тоже писательницей. Валш, который прочитал «Палую листву» и еще не изданную повесть «Полковнику никто не пишет», признал в Габриеле большого писателя. Они обсуждали любимые книги, манеру и стиль писателей, которых оба почитали.

Была и еще одна радость. В Гаване жил и работал мастер кубинских теленовелл Феликс Б. Кайгнет, о котором Гарсия Маркес слышал еще в Каракасе и Боготе. Теперь он познакомился с мастером лично, и общение с ним, по сути дела тайное, приносило Гарсия Маркесу не меныие радости, чем работа на революцию.

Однажды в четыре часа утра Гарсия Маркес вошел в рабочий кабинет Валша. Там был и Масетти. Оба были настолько поглощены работой над каким-то текстом, что не заметили Габриеля. Как раз в этот момент Валш закричал: «Все! Теперь расшифровано полностью!» И они с Масетти бросились обнимать друг друга, пританцовывая от радости.

Еще утром на телетайп агентства поступил какой-то странный, явно зашифрованный текст. Валш, у которого был при себе криптографический справочник, занялся текстом и провозился с ним весь день и большую часть ночи. Оказалось, это была телеграмма представителя ЦРУ в Гватемале, в которой тот подробно сообщал Вашингтону о ходе военной подготовки наемников и говорилось, что в апреле 1961 года, ко дню вторжения на Кубу, отряды солдат будут готовы для высадки в заливе Кочинос.

Масетти, доверявший Габриелю, тут же сообщил о причине их радости. У Масетти сразу же созрел план действий: он решил, что в ближайшие дни Родольфо отправится в Гватемалу и там — под видом аргентинского священника, продавца библий — проникнет в расположение лагеря наемников и соберет необходимый материал. Габриель тут же заявил, что он готов выполнить это задание и сделает это лучше Родольфо, поскольку в свое время обучался в церковной школе.

Масетти немедленно связался по телефону с Фиделем, сообщил ему, что располагает сведениями исключительной важности, забрал бумаги и уехал.

На следующий день Масетти явился грустный и рассказал Габриелю, что Фидель их очень хвалил, но плана Масетти не принял, сказав, что этим займутся специально подготовленные люди из внешней разведки революции.

— Еще раз прошу извинить меня, маэстро, что в прошлый раз приволок вам такую кипу страниц. — Габриель был смущен. — Это моя первая работа. Я думал сотворить из этого роман о своем детстве и юности, потом…

— Фолкнер, Толстой, Горький и многие другие писали об этом. И у них получалось неплохо. — Кайгнет курил огромную сигару, то и дело обмакивая незажженный краешек в чашечку с кофе.

— Потом я выкроил из этой рукописи романы «Палая листва», «Полковнику никто не пишет», «Недобрый час» и с десяток рассказов для сборника. Последние три книги еще не напечатаны. «Полковник», правда, скоро выйдет в Боготе.

— Конечно, чико [36] Мальчик, ребенок ( исп .). На Кубе — фамильярное обращение к человеку любого возраста. , ты поступил смело. Но, как известно, смелость города берет. Не извиняйся. Мне было интересно читать. Ты — настоящий писатель, не сомневайся! Поначалу тебе будет трудно найти общий язык с издателями, но потом твоя особенная манера пробьет себе дорогу. Ты будешь иметь успех.

Гарсия Маркес покраснел и спросил, нельзя ли выпить рюмку рома.

Маэстро налил рома. Габриель выпил, и маэстро продолжил:

— Хорошо пишешь, чико, но еще маловато мастерства, сноровки. Я открою тебе пару секретов. Текст, который ты сочиняешь, читатель должен не только читать, но и слышать, даже улавливать запахи. Чтобы держать читателя в постоянном напряжении, в повествовании обязательно должно что-то происходить, почти в каждом абзаце.

— Улавливаю, маэстро. — Габриель поглядел в пустую рюмку, и Кайгнет тут же поднялся, взял рюмку и подошел к бару.