Юрий Герт: Семейный архив

В моменты духовного кризиса иной раз случаются такие состояния, которые можно назвать просветлением... Я заметил, что женщины умеют показать то, что у них красиво. Если красивые руки — они будут обнажены, красивая шея — ее подчеркнет выемка, красивые плечи — их приоткроют разрезы. Я знал женщин, у которых были красивые ноги — и только, но они умели владеть ими, как хороший рабочий — руками... Что было у моей знакомой, кроме фигурки, которую она перед всеми демонстрировала, и стремления всегда казаться веселой, обладая звонким, звучным голосом?. Смеялась она часто без всякой причины. Просто владела улыбкой, голосом — как иные женщины ногами... Но незаметно для себя я ею увлекся...

Среди тех, с кем я общался, были брат и сестра. Брат — ссыльный, лет 45, сестра — девушка лет 20. Они просили меня обучить их переплетному делу. У них была большая библиотека, но помимо того, им хотелось переплетать подпольную литературу, в частности «Искру», в отдельные книги. Я приходил к ним часто, иногда с ночевкой. У них была квартира из двух комнат и собачка по имени «Бомба».

Я поехал в село к учительнице, не зная толком — зачем. Да, она была красива, особенно глаза. Вроде бы обычные, но удлиненные, миндалевидные, и когда она пристально смотрела на вас, глаза ее широко раскрывались и приобретали удивительную выразительность.

Я всегда любил смотреть в окно в поезде. А тут я ехал, смотрел на покрытую снегом землю и думал: зачем я еду?.. Она встретила меня на платформе:

— Здравствуй, как хорошо, что ты приехал, я уже перестала надеяться...

Мы прошли через вокзал и сели в сани. На мне было легкое летнее пальто, я порядком замерз, пока мы подкатили к ее одноэтажному дому. Я увидел огромную печь, у печи — корыто, перед ним поросята. В доме было много икон. Сильно пахло кизяком. Хозяйка провела меня к себе в комнату. Книги... Чистота... Узкая железная кровать...

— У меня все готово — щи, пироги... Но надо часок подождать — все соберутся...

Мы ждали часа два — никто не появлялся. Поели сами. Я осмотрелся — где же спать? Спать вроде мне не на чем...

— Ложись на кровать, — говорит она.

— А ты?

— А если я лягу с тобой — разве нам будет тесно?

Ночь прошла «в любви». Несмотря на это, чувствовалась чистота ее души, свет и ясность, от нее исходившие... Назавтра она ушла в школу, на уроки. Так промелькнули три дня. Нам было хорошо вдвоем, но ее расстраивало — почему никто не приходит... Однако на третий день к вечеру к дому подъехали сани, кучер передал ей письмо — ее с братом, то есть со мной, приглашали в гости к знакомой помещице.

Я впервые оказался на таком вечере. Гостей было много, среди них было двое артистов — они пели, декламировали, всячески развлекали приглашенных. У всех на виду из русской печки вынули на противнях несколько пирогов и расположили посреди стола, один к одному, получилось что-то вроде шоссейной дороги.

Так прошло время до самого утра, только тогда стали разъезжаться. Миновал еще день. К нам по-прежнему никто не приходил. Моей хозяйке тайком шепнули, что ее «брата» хотят арестовать, просто немного выжидают... Было ей также сказано, якобы «брат» привез из-за границы десять тысяч революционных брошюр, их надеялись обнаружить... Теперь все прояснилось...

Стало ясно: надо уезжать. Но если меня арестуют, каково придется ей? А ее брату, который дал мне свой паспорт?.. Мне было жаль их обоих — что до меня, тут все понятно, для ареста требовался лишь предлог, но они-то?..

— Завтра утром, перед всенощной, тебе нужно уезжать...

Мне хотелось утешить, приласкать ее. «Нет, нет, — отстранилась она, — в субботу это делать нельзя, грех...» Но подумала-подумала и сказала: «С тобой... С тобой никакого греха нет...»

Надо было как-то существовать, я поступил в переплетную мастерскую. Я удивил всех искусством делать переплеты, мне положили 50 рублей в месяц. Но через месяц я объявил, что должен ехать за паспортом в Астрахань, паспорт хозяин требует... И с переплетной было покончено.

Я уже упоминал о брате и сестре, которым хотелось научиться переплетать книги, газету «Искра». Они были славные люди, он очень хорошо пел, особенно «Рябину», она пела тоже... Как-то раз я остался у них ночевать, мы засиделись допоздна, потом легли, я заснул. Вдруг слышу — громкий стук. Просыпаюсь, а они оба, брат и сестра, уже на ногах. В комнате — семь-восемь жандармов. Говорят — соскучились, решили посмотреть, как живете, разрешите у вас обыск сделать.