Рудольф Гусев - Такова торпедная жизнь

Началось заседание комиссии: «Предлагаю заслушать мнение Главного конструктора по поводу случившейся аварийной разгерметизации кислородного резервуара и последствий, при этом произошедших, — Акопов Г. М. обвел взглядом членов комиссии и остановил свой взор на двух неизвестных ему людях. — Мы пригласили на заседание комиссии представителей из прокуратуры и из Особого отдела. Чем потом дознания чинить, пусть посидят, послушают. Акопова мы, конечно, об этом не известили. Был бы против. А теперь поздно. Неизвестные ему лица представились, приведя его в предынфарктное состояние. „Хорошо, не возражаю“». Бледный Даниил Самуилович докладывал минут сорок о «преимуществах» новой системы уплотнения. Его никто не торопил, вопросов не задавал. Ждали, когда он сам ляжет на ринг. Отстоял. Тогда начальник торпедного отдела Алексей Елисеевич Лелеткин, стал задавать вопросы. Каждый каверзнее предыдущего: «А зачем, а почему, а где вы увидели выгоду? По данным моих специалистов, для эксплуатации торпед с новой системой уплотнения потребуется построить новые цеха для ремонта торпед. Ведь срок осмотров уменьшился с трех лет до года. Флоту нужно два-три новых плавсредства для сбора торпед со всех бухт и заливов и доставки их на арсеналы», — Леша не спеша смаковал тонкости флотского военно-экономического расчета, не забыв про необходимость двадцати новых торпедовозов типа «КРАЗ», не забыв про гаражи и другие подсобные помещения. Видя, что слушатели совершенно не утомлены и слушают его с большим интересом, Лелеткин подошел к проблеме с другой стороны: «А зачем вообще переходить к разборной конструкции? — спросил он, обращаясь к прокурорам. — В кислородной торпеде 53–56, которая возит с собой воду в водяном отсеке, являющемся продолжением кислородного, кроется 99 % причин для вскрытия и ремонта внутренней поверхности из-за коррозии именно водяного отсека. А у торпеды 53–65К водяного отсека нет, значит, нет и причин для коррозии. Вот если бы новая герметизация обеспечивала срок службы лет двадцать, то цены бы ей не было. А здесь один год! Это либо сознательное снижение боеготовности торпедного оружия, либо величайшая глупость». Такой поворот в мыслях ранее не планировался и не отрабатывался.

Наступила мертвая тишина, и только скрип пера представителя прокуратуры возвещал, что жизнь продолжается. «Отсюда мой главный вопрос, зачем нужно было менять проверенное десятилетиями эксплуатации традиционное уплотнение резьбы донышек с цилиндрической частью резервуаров, и проводилась ли экономическая оценка целесообразности его внедрения?» — Гинзбург поспешно ответил на вторую часть первого вопроса: «Экономическая оценка последствий для флота внедрения нового уплотнения не производилась», — и беспомощно замолчал. — «Кто авторы этого изобретения, и какая сумма вознаграждения ими получена?». — «На этот вопрос я ответить не могу, не помню». Даниил Самуилович кого-то защищал. Надзирающие органы что-то лихорадочно писали в свои толстые блокноты. Им было все понятно, так как они были проинформированы Юрой Москалевым, что задаваемые вопросы облегчат им дальнейшее расследование. Акопов понял, что Гинзбург тонет, и отчаянно бросился на выручку: «Это избиение Главного конструктора. Я не позволю…». Что он не позволит, осталось неясным. Вопросы продолжались. Наконец Акопов решился: «Заседание комиссии прерываю…». Но тут слово берет прокурор. Кто его остановит? «Из материалов дела, вопросов к Главному конструктору и его ответов я не усматриваю вины должностных лиц минно-торпедной службы флота, и поэтому материалы дела и вещественные доказательства будут отправлены в Казахстан в Генеральную прокуратуру для расследования на месте производства торпед по принадлежности». Вот теперь перерыв. Мы трое — Москалев, я и Юра Андерсон — вышли в коридор, обнялись и глубоко вздохнули: мы победили! Гинзбург тоже вышел в коридор и, ни к кому не обращаясь, сказал: «Конструкцию верну в исходное и больше никаких рацпредложений».

Дело, впрочем, закончилось необычно. Генеральный прокурор Казахстана сказал: «Погибли всего два человека? У меня здесь за раз почти семьдесят душ положили. Главный конструктор не предполагал этого. Закрыть дело за отсутствием состава преступления». В свое время здесь произошла известная катастрофа у ракетчиков. Тогда погиб маршал Неделин и другие. Это и смягчило обстановку.

Вскоре поступили новые резервуары со старыми испытанными уплотнениями. Торпеды восстановили. Об «изобретении века» постепенно забыли. Старые донья использовались для украшения фонтанов в Алма-Ате. Другого применения они не нашли. А авторы изобретений вскоре получили свое. По заслугам. Торпеда стала завоевывать славу лучшей на флоте. Ну а мне предложили должность старшего офицера в торпедном отделе: принять твое наследство — все электрические торпеды. Не было счастья, да несчастье помогло.