Рудольф Гусев - Такова торпедная жизнь

— А эта?

— Это разве торпеда? Ты мне вроде друг, а такой хлам подсовываешь! Она, наверное, и в торпедный аппарат не влезет.

— Почему? Мы все сделали. По ТУ.

— Бери стальную линейку, пошли. Ну, показывай, где эта торпеда. Собрались рабочие, мастера. Смотрят на меня с недоумением.

— Клади линейку ребром сначала на резервуар, а потом на водяной отсек. Посмотрели. Поняли.

— А кто вам сказал, Ларион Михайлович?

— Глаз надо иметь выпуклый, военно-морской, бракоделы.

— А как же план?

— У вас еще двое суток есть. Правда, они выпадают на субботу и воскресенье. Но чем не пожертвуешь ради плана?. А ты куда смотришь? — напустился я на свои глаза и уши в цехе — молодого мастера ОТК, — ремонт начинается с наружного осмотра. Понял?

Знаю, что понял. Навсегда.

Юра Москалев — из первого выпуска Оружейки. Специалист высшего класса. До Академии работал в военной приемке на полигоне. Прибыл сюда на должность главного инженера. Но пробыл в ней недолго. Его характер и манера говорить не воспринимались. Никем. Но стоило его хорошенько узнать, от всего этого не оставалось и следа. Его двигали по разным должностям, пока не укрепился он начальником спецгруппы. Группа готовила кислородные торпеды. Он и научил меня обращаться с ними. Звал он меня не иначе, как «борец за качество», и каждый случай некачественного ремонта торпед на арсенале предъявлял мне со словами: «Это дело не для прокурора, но тебя я поимею…» Впрочем, все вышепоименованные мои начальники вспоминали обо мне, когда приходила «телега» из баз с жалобой на качество ремонта. Тогда предлагалось мне или мастеру ОТК брать с собой бригаду специалистов и ехать устранять свои пузыри. Сначала я ездил с охотой: узнавал морской театр. Потом стал болезненно переживать. Борьба за авторитет торпед началась с борьбы за авторитет собственный. И начал я со специальной подготовки тех опытных кадров, у которых только что учился сам. Проколы были, но не часто. Оставалось время на спорт. Стал мастером спорта. Чемпионом Тихоокеанского флота. Седина в голове, а все капитан 3-го ранга. К тому времени ты уехал в Академию. Начальником арсенала стал Игнат Работин. Его по полной схеме использовали на уборке урожая на целине в качестве командира автомобильного полка. Не знаешь, у кого авторитет зарабатывать. Главный инженер, Петр Рыбаков, перевелся на Балтику…

Настроение у меня поднялось, когда прибыл к нам заместителем Бродского с Севера Станислав Петров. Я почувствовал, что фортуна может повернуться ко мне лицом. Ничто так не сближает людей, как совместная учеба. Именно учеба. Четко узнаешь, чья голова чего стоит. Знания знаниями, а умение соображать — это отдельная статья. В жизни ее можно спрятать, а стоя с мелом у доски — никак. После Академии мы расстались, довольные назначениями, и обещали помогать друг другу, впрочем, кто об этом не говорит. У меня мелькнула мысль: или Станислав везунок, или его кто-то ведет по службе. Конечно, не родственник. Это просчитывается. Скорее всего, друг, знакомый. Мне как-то позднее Коля Ковальчук, пришедший к нам из Академии, рассказывал, что чуть не стал министром в Тувинской республике. Случилось ему отдыхать в санатории. Несгибаемость его характера, честность и порядочность уловил в нем кадровик из ЦК КПСС или кто-то другой из этой когорты. И сделал предложение:

— Хочешь, будешь министром в Тувинской республике?

— Там же одни бараны! Я в них не разбираюсь!

— Кому разбираться с баранами, там есть и достаточно. Нам нужен наш человек. А министр — всегда министр. Сегодня в Туве, завтра в другом месте, но все равно министр.

— Я же на службе!

— Ты только дай согласие. Остальное — моя забота.

Николай Иванович поблагодарил и вежливо отказался. Я тогда и стал звать его «министром по баранам». Вот я и думаю, что кому-то из сильных приглянулся Станислав и ведет тот его по службе. Хорошие люди хороших людей примечают. Это не протекционизм. Это стихийная с ним борьба. Ведь не в кабаках мы зарабатываем себе очки. На службе. Но как ни странно, продвижению моему по службе стали «способствовать» ЧП флотского масштаба. Сначала выступаешь «фигурантом по делу» с правом защиты, а потом, глядишь, место предлагают.

Это сказал мне Юра Москалев. Сказал мне и Юре Андерсону, начальнику цеха ремонта торпед на сильных окислителях. НСС — это неполное служебное соответствие. Вид взыскания. Тяжелого, но еще дисциплинарного, не уголовного. Ну а небо в клетку — уже тюрьма. Бляха-муха — это любимое выражение Юры в минуты и горя, и радости, и разочарования. Всякий перевод не всегда точен и всегда не для печати. А началось все так…