Рудольф Гусев - Такова торпедная жизнь

Отношения в нашей группе сложились нормальные, взаимоуважительные. Разве что Станислав мог мгновенно остановиться и уточнить дистанцию: «Товарищ старший лейтенант, это не положено…». У каждого свои заскоки. У кого их нет? Через год я в торжественной обстановке стал инженер капитан-лейтенантом. Самое дорогое и красивое звание: ты еще молод, но уже опытен. По всем вопросам. Кажется, что весь мир смотрит на тебя, когда ты за рулем «Волги». Судьбе было угодно, чтобы я набирал очки именно у Станислава. Как-то, увидев мой конспект по электротехнике объемом в пять-шесть страниц, Станислав обомлел: «Как же ты будешь экзамен сдавать? У меня вот целая тетрадь». «Чем меньше напишешь, тем меньше учить к экзамену». Я не стал объяснять, как учил нас векторному анализу в оружейке знаменитый Охрименко. Все лежит в голове до сих пор, неповрежденное временем. Станислав не стал оспаривать эту сомнительную истину. Он к этому времени проникся уважением к моим инженерным познаниям, так как ряд пари, выигранные мною, стоили ему пары бутылок коньяка, которые были выпиты для сплочения коллектива на вечные времена.

Три года пролетели незаметно. Представитель Управления кадров задал мне такой вопрос:

— А что вам больше по душе в службе?

— Наше оружие.

— А какое оружие ваше? — Торпедное, естественно.

— Вот и славно! Поедете во Владивосток. В арсенал.

— Есть, во Владивосток!

Он что-то стер в своей раскладушке. Что же там было написано? Значит опять судьба. Я не отчаивался. Город-то нашенский, хоть и далеко.

Все вышло так, как мы и желали тогда в ресторанчике в Лахте. Володя Минаев был назначен преподавателем в училище им. Фрунзе, Игорь Меньшиков — в военпреды в Свердловск, Лев Головня — командиром БЧ–3 на атомную подводную лодку. Станислав пошел вверх — флагмином дивизии атомных подводных лодок на Северный флот. Наши служебные пути будут многократно пересекаться. С Игорем Меньшиковым мы будем вместе служить в Минно-торпедном институте, вместе ездить по флотам, оказывая практическую помощь в освоении оружия. Он станет ракетчиком, противолодочником. Лев Головня сначала пойдет по командной линии — помощником командира ПЛ, старпомом, но минного пассионария из него не получилось Он вернется в правильные минеры. Большую роль в моей службе суждено будет сыграть Станиславу Петрову.

Мы прощались за тем же столиком, за которым прописывались. Теперь пришли выписываться. Пили за будущие успехи и обещали помогать друг другу при возникновении возможности. Спустя месяц я шагал по рельсине уже на другом конце транссибирской магистрали. От автобусной обстановки «Верхне-Портовая 68» до тупика Амурского. Вот и железнодорожный поворотный круг. Конец магистрали. Где-то здесь и последняя шпала. Далеко я, однако, залетел. Управление кадров загнало меня снова в начало координат: в начальники технического отдела. Месяца четыре, правда, я был начальником технического отдела, или, как его здесь называли, «отдела тех»: чертил тележки для транспортировки торпед, модернизировал нестандартное оборудование, т. е. участвовал в общем «движении» совершенствования эксплуатации торпед.

Академия сыграла огромную роль в моей дальнейшей службе: я попал в «боевую» часть, стал торпедистом, приобрел покровителя. Впрочем, об этом я еще не знал. Я знал, что у меня прибавилось много добрых друзей.

Из отдела кадров Тихоокеанского флота я направился в МТУ для представления его начальнику. Бродский принял меня незамедлительно: как-никак, новый кадр. Особых напутствий не было. Изучайте, врастайте.

Пошел врастать. В начальниках ОТК на арсенале я задержусь на семь лет, дольше, чем кто-либо. Лично проверял по записям в формулярах торпед. Вот здесь я и стал полновесным торпедистом широкого профиля. Окружение не позволяло быть другим. Контрольные мастера встретили меня настороженно. Сначала Саша Мурзин подвел меня к стенду прогонов, который я увидел впервые, но быстро сообразил, что к чему. Вопросик был на засыпку. Продулся. Федор Медведев, электрик, законом Ома поинтересовался. Объяснил. Удовлетворил. Приняли меня мастера за своего. Жизнь стала интересней. Я здесь встретил Гену Стафиевского, Юру Москалева, Юру Андерсона, тебя. Много наших окопалось по приморским бухтам и заливам, на Камчатке. Перешли с Милой с фруктово-овощного стола на рыбный…