Рудольф Штейнер - Метаморфозы душевной жизни.Путь душевных переживаний. 2 часть

Рассматривать различные проявления человеческого существа с точки зрения духовной науки, какой мы ее разумеем, очень увлекательно. Ведь, обходя, так сказать, человеческую жизнь кругом и рассматривая ее с разных сторон, как это происходит на наших лекциях, мы получаем общее представление о ней. Сегодня мы поговорим об универсальном проявлении человеческого духа, наблюдаемом в речи, а в следующей лекции, под названием "Смех и слезы", рассмотрим одно из средств самовыражения человека, хотя и связанное с речью, однако в корне отличное от нее. Наблюдая человеческую речь, мы довольно хорошо чувствуем, насколько всё значение, достоинство, всё существо человека связано с тем, что называют языком. Наша внутренняя сокровенная жизнь, все наши мысли, чувства и волевые импульсы как бы изливаются наружу, к нашим ближним, и связывают нас с ними посредством речи. Благодаря речи мы чувствуем бесконечную широту возможностей нашего существа, возможность излучения этого существа в окружающий мир. Правда, с другой стороны, и тот, кто в состоянии проникать во внутреннюю жизнь, может почувствовать, что язык — это своего рода тиран, некая власть, простирающаяся над нашей внутренней жизнью. Стоит только обратить внимание, и мы почувствуем, насколько слова, речь бедно и слабо передают наши чувства и мысли, все тонкости и особенности происходящего в душе. Кроме того, мы почувствуем также, что язык, на котором мы говорим, еще и принуждает нас мыслить определенным образом. Кто же не знает, насколько зависит от языка человеческое мышление! Наши понятия чаще всего привязаны к словам, а человеку неразвитому ничего не стоит перепутать слово или то, что ему видится в этом слове, с понятием. Поэтому иной не в состоянии выстроить мир понятий, выходящий за пределы словарного запаса, принятого в его окружении. И ещё мы знаем, что язык в какой — то степени определяет характер говорящего на нем народа. По крайней мере, углубляясь в тонкости взаимосвязей характера народа и характера языка, приходится признать, что от того, как человек преобразует в звуки то, что живет в его душе, зависит, в свою очередь, сила или слабость его характера, проявление темперамента, да и вся его жизненная позиция. По строению языка сведущий человек способен судить о характере народа. Атак как язык — достояние общенародное, то отдельный человек зависит от общности, от некоего среднего уровня, преобладающего в народе. И потому, в определенной мере, попадает под своего рода тиранию, под власть общности. После осознания того, что в языке присутствует, с одной стороны, индивидуальная, а с другой — совместная духовная жизнь, то, что можно назвать тайной языка, представится нам особенно значительным. Можно сказать, что, наблюдая, как человеческое существо проявляет себя в речи, мы узнаем о его душевной жизни.

Тайна речи, ее возникновения и развития издавна была загадкой для соответствующих разделов науки. Однако нельзя сказать, что в наш век ей очень уж посчастливилось проникнуть в тайну языка. Поэтому сегодня мы попытаемся слегка осветить проблему языка, его развития и связи с человеком с позиций уже привычного нам духовнонаучного подхода к человеку и его развитию.

Обозначение какой — либо вещи, предмета или события определенным словом — вот что поражает нас своей таинственностью прежде всего. Как происходит, что это своеобразное сочетание звуков, образующих слово или фразу, связано с тем, что находится в нас и, став словом или фразой, обозначает какой — то предмет? Внешняя наука пыталась компоновать многообразнейший опыт в самых разных комбинациях, но ощущала и неудовлетворительность такого подхода. Ведь не так — то легко ответить на простой вопрос о том, почему, встречая что — то во внешнем мире, человек из самого себя произвел тот или иной звук — как бы отзвук того или иного предмета или процесса?

Некоторым дело представлялось довольно просто. Считали, например, что речь формируется благодаря внутренней способности наших органов речи подражать внешним звукам: звукам, издаваемым животными или возникающим при ударе одного предмета о другой, — примерно так же, как ребенок называет собаку "гав — гав!", подражая ее лаю. Такое словообразование можно назвать ономатопоэтическим, звукоподражательным. В результате этого звукоподражания — считали некоторые — возникли звуки и слова.