Сергей Беляков - Гумилёв сын Гумилёва

Средневековые мусульманские историки и географы вопрос о происхождении хазар только запутали. Они писали, что хазары происходят от Яфета, сына Нуха (Ноя). Но к Яфету возводили родословие всех северных народов, от тюрков до славян, а историки берут сведения о происхождении из исторических источников, то есть у тех же арабских ученых и византийских хронистов, поэтому все попытки связать происхождение хазар с тюрками, савирами или другими древними народами – это чистые реконструкции, основанные на вольных интерпретациях и домыслах.

На рубеже пятидесятых-шестидесятых годов XX века уровень Каспия снижался от года к году, и ученые уверенно прогнозировали его дальнейшее падение. Начали возвращаться к появившейся еще в XIX веке идее поворота Оби, Иртыша и рек русского севера на юг, чтобы принести воду в полупустыни Казахстана и «спасти» Каспийское море. Хотя известна была и другая точка зрения. Академик Л.С.Берг еще много лет назад утверждал: «Ни о каком беспрерывном падении уровня Каспия за историческое время не может быть и речи. Период низкого стояния, начавшийся после 1820 г. и продолжающийся и поныне, должен, по всем видимостям, смениться периодом высокого стояния».

Тем не менее в 1971 году часть стока Печоры решили перебросить в Колву, реку бассейна Камы, а значит, и Волги. Чтобы облегчить постройку канала, даже взорвали ядерный заряд («мирный ядерный взрыв в интересах народного хозяйства»), отравив радиацией приуральскую тайгу. А в конце семидесятых уже приступили к разработке окончательного проекта поворота рек. Над ним работало 112 институтов, в том числе 32 академических! Повороту помешали не только протесты общественности, не только заключение Бюро отделения математики АН СССР «о научной несостоятельности методики прогнозирования» уровня Каспийского моря и не только недостаток государственных средств, но и сама природа. Каспийское море с конца 1970х начало стремительно прибывать, затапливая прибрежные постройки. За двадцать лет его уровень повысился более чем на два метра. К началу нулевых его уровень немного понизился, но в последние годы опять начал повышаться.

Как оказалось, Берг, Абросов, Гумилев были правы, а связана ли новая трансгрессия Каспия с переменившимся направлением циклонов, должна ответить уже современная наука.

Разумеется, эти исследования и сами еще нуждаются в перепроверке, а статьи Гумилева об этноландшафтных регионах Евразии и гетерохронности надо воспринимать критически.

Например, исследования советских и российских археологов подтверждают выводы Гумилева лишь отчасти. Академик В.В.Седов в своем докладе об этногенезе славян рассказывал о настоящей экологической катастрофе, постигшей лесную (гумидную) зону в IV-V веках: «…резкий рост увлажненности почвы, что было обусловлено и увеличением осадков, и трансгрессией Балтийского моря. Повысился уровень рек и озер, поднялись грунтовые воды, разрослись болота. Многие поселения римского времени оказались затопленными или подтопленными, а пахотные земли – непригодными для земледелия. Значительные массы населения вынуждены были покинуть Висло-Одерский регион…»

Примерно такую же картину описывал Гумилев. Но переувлажнение лесной зоны должно совпадать с усыханием степной, а здесь начинаются расхождения. По мнению Гумилева, в III-IV веках была засуха, но в V веке циклоны вернулись на юг, а значит, переувлажнение закончилось. Болота должны были отступить, реки – вернуться в старые русла. Однако Седов утверждает, что пик переувлажнения был как раз в V веке.

Квинт Фабий Максим, римский полководец, участник Второй пунической войны, консул и диктатор, получил это прозвище за избранную тактику: он не ввязывался в большие сражения с непобедимым тогда Ганнибалом, а старался истощить карфагенскую (то есть как раз пуническую) армию мелкими стычками, долгой партизанской войной. За это его и прозвали Кунктатором («Замедлителем»). Однако ничего общего с деятельностью этого неутомимого и мудрого воина поведение Льва Николаевича не имело: «…он совершил предательство: бросил бумаги у Пуниных на 3 месяца», — записала в дневнике Лидия Чуковская 26 июня 1966 года.

Кажется, одним из первых с Гумилевым согласился Николай Васильевич Глотов, ученик Тимофеева-Ресовского. В сентябре-октябре 1968-го Глотов впервые в жизни побывал в Восточной Германии и написал о своих наблюдениях Гумилеву. Эти наблюдения так интересны, что не удержусь от цитаты: