Юрий Модин - Судьбы разведчиков. Мои кембриджские друзья

25 мая в 23.58 в доке Саутгемптона заскрежетав тормозами остановилась машина. Бёрджесс и Маклин выскочили из нее и, бросив автомобиль посреди дороги, ринулись к «Фале». Команда корабля уже убирала сходни и отдавала швартовы.

Журналисты потом строили догадки, считая что Бёрджесс бросил машину в доке, чтобы подать сигнал своим сообщникам. Вовсе нет. Просто они подъехали к пристани буквально за несколько секунд до отправления «Фале» и не имели времени парковать машину.

Утром 26 мая Маклин и Бёрджесс высадились в Сент-Мало. Вместе со своими попутчиками они вступили на французскую территорию, минуя пограничный контроль. Багаж оставили на борту. Упорно моросил дождь, но друзья делали вид, что осматривают достопримечательности. Потом они спокойно подозвали такси и попросили шофера отвезти их в Ренне — сорок миль от Сент-Мало. Когда допрашивали шофера, он ответил, что высадил их у железнодорожной станции, но на какой поезд они сели, не знает. А приятели отправились прямо в Париж, пересекли его от Гар Монпарнас до Гар д’Аустерлиц, проследовав дальше без остановки в Женеву, а потом в Берн.

По прибытии в столицу Швейцарии Бёрджесс пошел в советское посольство, где ему выдали два поддельных английских паспорта со слегка измененными фотографиями и чужими фамилиями. Он и Маклин находились вне пределов Англии уже двадцать четыре часа, но никто не забил тревоги. Имея в карманах новые документы, беглецы поспешили в Цюрих, где сели в самолет, летевший в Стокгольм через Прагу. В чешском аэропорту они вышли из международной зоны и сразу же встретились с агентами МГБ. В воскресенье поздно вечером Бёрджесс и Маклин благополучно достигли советской территории.

В понедельник утром нам сообщили, что операция прошла блестяще. Наша миссия была закончена: мы не только вывезли Маклина из Англии, но и сделали это так, что никто не мог назвать конечного пункта его назначения — Советский Союз. Конечно, не надо было быть гением, чтобы догадаться, куда он уехал, но против догадок мы не возражали. Мы хотели лишь держать всю операцию в тайне как можно дольше.

Я не перестаю удивляться, почему Бёрджесс не повернул назад из Праги. Думаю, что, возможно, он находился в состоянии депрессии. А может быть ему предоставили какие-то гарантии, обещая в ближайшее время отвезти обратно в Англию. Зная характер Гая, я думаю, что он вообразил себе, будто бы ему дадут отдохнуть несколько дней в Москве, а потом опять возвратят в Лондон. Плохо он знал, что ожидало его там на самом деле.

В понедельник Мелинда Маклин дважды звонила в министерство иностранных дел. Первый раз она позвонила в американский отдел и спросила, на месте ли муж и не просил ли он передать ей что-нибудь. Второй раз — Кэри Фостеру, начальнику службы безопасности министерства. Сказала, что муж ушел из дома в пятницу вечером вместе с коллегой из МИДа, и с тех пор она ничего о нем не знает.

Только 30 мая, через пять дней после исчезновения Дональда, к Мелинде пришли представители МИ-5. Она находилась у своей свекрови, леди Маклин, в Кензингтоне (аристократический район Лондона), когда у двери раздался звонок. Вошли двое инспекторов. Мелинда заявила, что муж ушел в прошлую пятницу вечером с коллегой из МИДа Стайлсом. Описала наружность Стайлса и сделала вид, что очень волнуется. Инспекторы попросили обеих женщин никому ничего пока не говорить о происшедшем и ушли. Они, конечно, быстро установили, что никакого Роджера Стайлса не существует.

7 июня леди Маклин получила успокоившую ее телеграмму, подписанную «Тинто», прозвищем, которое она дала сыну, когда он был маленьким. Вскоре после этого и Мелинда получила весточку, на этот раз за подписью Дональда. В нескольких коротких словах он просил жену простить его за внезапный отъезд, уверял, что здоров, и по-прежнему любит ее.

Бегство Бёрджесса и Маклина повергло правительственные круги Англии в безумную панику. Сотни правительственных служащих подверглись проверке на политическую благонадежность. Упор делался на тех, кто занимает или занимал когда-то важные посты в разведке. Пресса, в свою очередь, присоединила голос к уже звенящему в ушах требованию: «хватай их!» Особой мишенью служил каждый высокопоставленный чиновник, который, учась в 30-х годах в Кембридже или Оксфорде, увлекался левыми идеями.

И это еще не все. Каждого, кто знал когда-либо Бёрджесса или Маклина, вызывали в контрразведку. Допросу подверглись и их университетские друзья, включая Бланта, а также сотни бывших марксистов. Одним удалось вывернуться, другим это не так легко сошло с рук.