Михаил Пантелеев - Агенты Коминтерна. Солдаты мировой революции.

15 августа 1924 года А. Я. Гуральский писал Д. З. Мануильскому и секретарю ИККИ И.А. Пятницкому из Парижа: «Я прибыл сюда в мертвый сезон. Я должен был поторопить товарищей вернуться из деревни, чтобы начать работу. Пятый конгресс не создал проблем; Я принял участие в заседании комитета Северной федерации, на котором Ги Жеррам (секретарь федерации ФКП. — М. П. ) сделал отчет. Все прошло очень хорошо, исключение Суварина было принято без протестов. Мы также приняли тезисы по отчету и разослали по стране. Мы организовали отчет 50 федераций (из 90), начиная с Парижской» [198] РГАСПИ. Ф. 517. On. 1. Д. 150. Л. 21. . Выдвинув ряд предложений по улучшению партийной работы, А. Я. Гуральский не преминул упомянуть и о собственных потребностях: «Я привез денег на месяц, с учетом всех возможных расходов. Я должен получать деньги ежемесячно на мои личные нужды и поездки. Может быть, вы мне их пришлете через Берлин» [199] РГАСПИ. Ф. 517. On. 1. Д. 150. Л. 21. .

Конечно, не только содержимое собственного кошелька волновало в это время А. Я. Гуральского. Тремя днями позже, 18 августа, он отправил в Москву новое письмо, в котором проинформировал руководство Коминтерна о финансовом положении ФКП.

«…Я застал положение, которое без прикрас можно назвать катастрофическим, — писал он. — До 1 января 1925 года дефицит партии составит 3 миллиона франков. Этот дефицит результат: 1) вздорожания бумаги (с 115 фр[анков] на 155 — кило); 2) создания аппарата накануне октября 23 г[ода], который продолжал (вероятно, «продолжает». — М. П. ) существовать; 3) отсутствия бюджета, бесхозяйственности при росте задач и работ партии. Злоупотреблений никаких, но полная беззаботность и отсутствие административного ц финансового плана». Сообщив, что уже приняты меры для исправления положения, А. Я. Гуральский вновь поднял вопрос о собственных финансах: «Из Берлина я еще ничего не получал, а мне с 1-го (сентября. — М. П. ) нужны деньги на жизнь и разъезды, не хотел бы одалживать сейчас у партии» [200] РГАСПИ. Ф. 517. On. 1. Д. 150. Л. 34–35. . Письмо завершалось требованием инструкций по вопросу выявленного дефицита ФКП.

В ответном послании от 1 сентября 1924 года секретариат ИККИ [201] Документ подписан «одним из секретарей Коминтерна» без указания фамилии. См.: РГАСПИ. Ф. 517. On. 1. Д. 150. Л. 44. сообщил, что вопросы, поднятые А. Я. Гуральским, можно будет реально обсудить только через две или три недели, так как Председатель ИККИ Г. Зиновьев и являвшийся его заместителем Н. Бухарин в данный момент находятся вне Москвы. Можно, однако, не сомневаться, что Коминтерн разрешил финансовые затруднения ФКП, поскольку его Бюджетная комиссия на заседании 6 января 1925 года особо отметила, что «долги компартий — должны быть погашены» [202] Политбюро ЦК РКП(б) — ВКП(б) и Коминтерн:1919–1943 гг. Документы. С. 287. .

Деятельность А. Я. Гуральского распространялась не только на территорию Франции. Письмом от 23 августа 1924 года Москва предложила ему «информироваться» о ситуации в Италии, а также «взять под свое наблюдение и Бельгию и постараться побывать в ней». Реакция последовала незамедлительно: уже 9 сентября Абрам Гуральский сообщал в ИККИ: «Сегодня я имел продолжительную беседу с редактором Л’Унита, вернувшимся со съезда кооперации. Одновременно я прочитал ряд материалов по итальянским делам, положение мне рисуется крайне серьезным. У партии никакой ясной линии нет. Она ограничивается социологическим анализом, из которого вытекает, что 1) фашизм падет, 2) что оппозиция победит, 3) что установится буржуазно-реформистское правительство». Посетовав, что итальянские коммунисты «преувеличивают революционные способности реформистов, Гуральский вполне в духе коминтерновских догматов отмечал: «Партия не имеет мужества защищать лозунг рабоче-крестьянского блока и рабоче-крестьянского правительства. Она склонна поддерживать лозунг учредительного собрания, и товарищ задавал мне даже вопрос, почему это недопустимо».

В письме Д. Мануильскому, относящемуся уже ко второй половине сентября, наш герой сообщал, что «ввиду всяких газетных сведений о заострении положения в Италии» ему вместе с руководством ФКП пришлось послать туда на 6 дней в качестве эмиссара журналиста Габриэля Пери. «По возвращении Пери туда поедет на четыре недели Креме, так как он по условиям здоровья еще нуждается в месяце мягких климатических условий. Он толковый человек и сможет и информировать, и отчасти влиять», — добавлял А. Я. Гуральский. В этом же письме он уведомлял, что едет «в Брюссель по делам углекопов и партии. Потом на Север (Франции. — М. П. ). Только к сере дине недели вернусь…» [203] РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 10а. Д. 1. Л. 23–25. . Вскоре последовало новое послание в Москву: «Пери приехал из Италии. Он в общем согласен с линией, которую я Вам развивал. Доклад он перешлет Вам. Христоф (т. е. Жюль Эмбер-Дро. — М. П. ) поддерживает линию Грамши, которую я считаю совершенно неправильной и опасной». О своей деятельности в Бельгии А. Я. Гуральский отчитывался в письме Григорию Зиновьеву от 15 ноября 1924 года. Он информировал о взаимоотношениях компартии Бельгии и профсоюзов, о тактике по отношению к левым социалистам, не забыв поинтересоваться «мнением на сей счет руководства ИККИ» [204] РГАСПИ. Ф. 517. On. 1. Д. 150. Л. 62–63. .