Михаил Пантелеев - Агенты Коминтерна. Солдаты мировой революции.

А. Я. Гуральский выразил категорическое несогласие с переменой курса. С ним солидаризовались Гуго Эберлейн, Рут Фишер. Даже когда рейхсвер подавил восстание в Гамбурге, Абрам Гуральский продолжал призывать к решительным действиям, за что и поплатился. Карл Радек «под собственную ответственность перед ЦК РКП» снял его «с немецкой работы». Переданное 1 ноября запиской решение не содержало объяснений. А. Я. Гуральскому следовало немедленно прервать свою деятельность, а остаток дня предлагалось «использовать для дачи письменного отчета о всей работе с 13 августа…». О дне отъезда в Москву К. Радек намеревался известить позже [185] РГАСПИ. Ф. 326. Оп. 2. Д. 21. Л. 48. .

Накануне, 29 октября 1923 года, он из Берлина послал в политбюро ЦК РКП(б) и Исполком Коминтерна письмо, в котором, оправдывая изменение стратегии КП Германии и собственную позицию, обвинил партийное руководство, в частности Г. Брандлера, Г. Эберлейна и Кляйне, в революционном позерстве и неспособности заниматься практической подготовкой восстания. «Все, что рассказывал Брандлер о состоянии вооружения, есть сущий вздор. Если бы мы знали, что в партии ничего не подготовлено для восстания, то мы бы в сто раз больше говорили о подготовке, чем о сроке. Мы все срок понимали как средство форсирования подготовки. Но со сведениями о наших решениях приехал самый легкомысленный член ЦК Эберлейн и заявил на берлинской партийной] конференции, что партия перейдет в наступление в ближайшие дни, что входит в саксонское правительство для того, чтобы арестовать ген[ерала] Мюллера, что если центральное правительство ответит на это походом на Саксонию, то мы немедленно отвечаем восстанием. В том же духе работал Кляйне, державший в своих руках аппарат влияния на хундертшафте» (т. е. на пролетарские сотни. — М. П. ). Серьезной же подготовки не было и не могло быть. Не потому, что время не позволяло, а потому, что и названные выше оба тов[арища] и левая не понимают значения технической подготовки.

Они ведут политику «на авось» и приукрашивают ее утверждением, что оружие нельзя купить, что оно добывается в бою» [186] Коминтерн и идея мировой революции. С. 430–431. , — утверждал кремлевский эмиссар.

Основания для такого обвинения были. Член Реввоенсовета СССР и начальник снабжения РККА Иосиф Уншлихт, посетивший с инспекционными целями Германию, писал в своем отчете 29 сентября 1923 года: «Реввоенсовет (т. е. ревком. — М. П. ) пока существует на бумаге. Нет ни политич[еского], ни военного руководителя. Ни Брандлер, ни Вальтер (Ульбрихт? — М. П. ) не работают, Гуральский — лишь отрывочно» [187] РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 19. Д. 70. Л. 3. .

Все, что мог сделать в ответ на решение Карла Радека А.Я. Гуральский, — это выразить свое недоумение «серьезностью наказания», усугубленного нежеланием его хоть как-то объяснить.

Свою позицию А. Я. Гуральский излагал на прошедшем 7—10 апреля 1924 года во Франкфурте съезде КПГ, где его уже не избрали в состав Центрального Комитета, а также на V конгрессе Коминтерна, проходившем в июне — июле того же года. Выступая под псевдонимом Кляйне в прениях по докладу Г. Зиновьева, он обрушился на К. Радека и Г. Брандлера. «Тов. Брандлер высказал следующее положение, а тов. Радек развил его: мы были слабы, партия была безоружна, нам грозило страшное поражение. Поэтому мы предложили отступление по последнему слову австрийской стратегии. Все это неверно. В октябре 1923 года положение было не таким, как его описывает сейчас тов. Брандлер… Отступление было ошибкой» [188] V Всемирный конгресс III Коммунистического Интернационала. Стенографический отчет. Часть 1. М., 1924. С. 225. , — заявил А.Я. Гуральский.

В сущности, это было сведение счетов с уже обреченными. С одобрения конгресса Карла Радека вывели из состава ИККИ, а еще раньше Г. Брандлер был отстранен от руководства партией.

Пятый конгресс как бы подвел черту под деятельностью А. Гуральского в Германии. Еще в феврале 1924 года Председатель ИККИ Г. Зиновьев, озабоченный разногласиями в руководстве компартии Франции по «русскому вопросу», спешно командировал его в Париж. Присутствовавший на Лионском съезде ФКП Генеральный секретарь Профинтерна Александр Лозовский (наст, имя и фам. Соломон Дридзо) сообщил, что возникшая в РКП(б) оппозиция во главе с Л. Троцким встретила сочувствие у таких лидеров ФКП, как Пьер Монатт, Альфред Росмер, Борис Суварин. Самым активным был Борис Суварин, не только входивший в политбюро Руководящего комитета, но и являвшийся к тому же представителем ФКП при ИККИ, а также членом его Президиума и Секретариата.