Нина Воронель - Моя карта мира

По обе стороны центральной аллеи далеко-далеко, насколько хватало взгляда, тянулись торговые ряды, полные причудливых предметов. Чего только там не было - картины, писаные маслом, лунные пейзажи, умело вырезанные из красочных уральских камней, подсвечники из таинственно мерцающего селенита, черные бархатные витрины, усеянные брошками из яшмы всех возможных цветов, кольцами с сердоликом, браслетами из кварца, ожерелья из хризолита, хрусталя и малахита!

Сначала я бродила среди этой неземной красоты, просто наслаждаясь, но, постепенно трезвея, осознала, что вся она выставлена на продажу – и ринулась покупать. Цены были просто смехотворные – украшения ручной работы из натуральных уральских самоцветов стоили сущие гроши, и я накупила их вдоволь, всласть, для себя, для друзей, для родных. Торговцы быстро смекнули, что я, хоть и говорю по-ихнему, но все же иностранка, и стали заламывать цены, которые, однако, по-прежнему казались мне смехотворными. Так что, в конце концов, довольны остались все – и я, и они.

Автобус, который должен был отвезти меня в мое временное пристанище, почему-то не пришел, следующий должен был по расписанию появиться через час, но никто не знал, появится он или нет. И я решила все-таки попытать счастья и найти такси – я вообразила, что в центре города на это больше надежды. И точно, после четверти часа поисков мне удалось набрести за углом на древнюю колымагу, гордо к украшенную табличкой «Такси». Мне показалось, что шофер слегка озадачен просьбой отвезти меня в дальний пригород, но мое согласие заплатить названную ему, по всей вероятности безумную цену – что-то около трех долларов – вынудило его согласиться. И мы тронулись в путь.

Через несколько кварталов мотор такси задымился и принялся надрывно чихать, скорость заметно упала, и еще через пару кварталов машина остановилась, как вкопанная. Некоторое время она дрожала, как умирающая лошадь, а потом как-то осела и затихла.

«Отмучилась, страдалица! Я же говорил, не доедет, - с каким-то садистским удовольствием сказал шофер. – Придется вам добираться на автобусе, дамочка»

Слово «дамочка» он произнес, будто лягушку проглотил, но я все еще не могла врубиться в ситуацию:

«Тогда вызовите мне другое такси!» – потребовала я.

Шофер оглядел меня со странной смесью презрения и жалости, и я всей кожей почувствовала себя дамочкой, совершенно здесь неуместной, в кричащей парижской блузке и в режущих глаз плетеных итальянских сандалиях.

«Да где его взять – другое такси-то? – выкрикнул он риторически. – Ведь я один-единственный на весь город, а у меня сцепление полетело, царствие ему небесное! Так что идите к автобусу, дамочка!».

«Ладно, отвезите меня назад в центр», - пролепетала я, сдаваясь.

«До центра я не доеду, дай бог до гаража добраться. Так что идите, дамочка, пешочком, два квартала направо, сядете там на тройку, а на конечной пересядете на девятку, и через час, если повезет, будете на месте».

Мне не повезло, и до места я добралась не меньше, чем часа через два, полностью вкусив всю прелесть екатеринбургского существования. Больше в самостоятельные экспедиции по городу я не пускалась, и видела его только из окна институтского минибуса, который исправно возил членов делегации на осмотр местных достопримечательностей.

Главных достопримечательностей было две – часовня, построенная над тем домом, где по легенде был зверски убит царь Николай Второй со всей семьей, и большой камень, километрах в сорока от Екатеринбурга, отмечающий границу между Европой и Азией. Часовня была еще не достроена (или на ремонте), и нас туда не впустили. А шоссе, ведущее к знаменательному камню, было так изувечено многолетним напором зимних снегов и не знающих времени многотонных грузовиков, что путешествие к границе двух континентов осталось у меня в памяти сущим наказанием. И даже память о том, как Федор Достоевский дважды целовал этот камень - по пути на каторгу и обратно, - не помогла мне, пока я, подтягивая к горлу рассыпанные дорожной тряской внутренности, подбиралась к этому камню на нетвердых ногах.

Были нам показаны еще две достопримечательности, не рассчитанные на туристов. Недалеко от центра города возвышалось недостроенное здание, претендовавшее когда-то на роль небоскреба. Как сообщили нам сопровождающие лица, строительство небоскреба внезапно заморозили на восьмом этаже, обнаружив, что с последующих этажей можно будет увидеть окружающие город военные объекты. Объектов этих было столько, что деньги, уже вложенные в постройку будущего небоскреба, показались градоначальникам сущим пустяком.