Фридрих Кристиан цу Шаумбург-Липпе - Был ли Гитлер диктатором?

Чем больше они за границей ругают свою родину, сначала в беседах, а скоро уже и в прессе, — тем больше замечают, что такая «политика» может быть также прибыльной для них, вероятно, даже очень прибыльной! Нужно лишь найти того, кто точно так же, как они сами, хочет оклеветать народ, из которого они происходят.

Кому больше всего мешал немецкий экспорт? Без сомнения, Англии и США, раньше также и Франции. Итак, антинемецкую пропаганду нигде нельзя было так выгодно разместить, даже продавать, как в Англии и США. То, что из этих двух государств США были гораздо интереснее в этой связи, это само собой разумеется. Только в США для этого можно было получить достаточно денег, только в США умеют устраивать такие дела во всемирном масштабе и только в США можно найти нужных для этого абсолютно бессовестных деляг. И в США, пожалуй, эмигрантов живет больше, чем где-нибудь еще. К этому добавляется и то, что мы, немцы, особенно со Второй мировой войны, все, что приходит к нам из США, воспринимаем с каким-то буквально гротескным преувеличением.

Ограничившись, впрочем, нужно сказать о том, что сегодня в Германии симпатизируют в основном американцам, не имеющим практически никакого отношения к выдающимся кругам общества, которым с момента возникновения Соединенные Штаты Америки обязаны своим огромным подъемом — и тем самым ее силе и уважению в мире.

После нескольких моих поездок за границу я очень хорошо знаю эти консервативные круги юга — и я уважаю их. Но у них нет ничего общего с Рузвельтами и Кеннеди, Шлесинджерами, Киссинджерами и Рокфеллерами, пусть даже они очень богаты и уже довольно долгое время весьма успешны в своем роде.

Разве не генерал Эйзенхауэр отдал целое состояние, чтобы скупить один из самых подлых и пошлых антинемецких провокационных листков и распределить его среди армейского командования?

Когда я в последний раз несколько недель гостил в США у нескольких очень консервативных американцев, живущих близ озера Эри, один уважаемый газетный издатель в своей застольной речи по поводу данного в честь знаменитого мистера Крипса и меня обеда сказал мне: «Дорогой принц, когда вы снова отправитесь туда, на вашу родину, то скажите вашим немецким соотечественникам, что мы, американцы, никогда не имели ничего против немцев. Мы никогда не ненавидели их — и даже на войне не ненавидели. Но если ваши немцы по-прежнему будут позволять клеветать на себя, если они не сделают в будущем ничего, чтобы опровергнуть всю эту ложь и заставить лжецов замолчать, если они не сделают ничего, чтобы сохранить честь немецкого народа, тогда у немцев скоро больше не будет друзей в мире!»

И после того посещения один особенно популярный священник, глава большой общины — во время моего заключения в МВТ (Международный военный трибунал) в Нюрнберге он был там армейским капелланом, — пригласил меня в следующее воскресенье прочитать проповедь в его большой, очень внушительной церкви. Община была уже письменно приглашена — с указанием о моей речи. На мой вопрос, на какую тему мне нужно будет выступить, так как, чтобы свободно говорить на английском языке, мне нужно было немного подготовиться, священник ответил: «Тема, которую я объявил, звучит так: „Противоправность Нюрнберга“. Я сделал бы это только с разрешения посольства моего государства. Он, священник, своими глазами видел казнь наших товарищей через повешение во Дворце правосудия в Нюрнберге и всегда был против противоправности Нюрнберга. Его семья была немецкого происхождения.

В нюрнбергском Дворце правосудия один громадный негр из батальона охраны по пути на допрос незаметно и тихо обратился ко мне и сказал: „Ты, принц, — раб, и я — раб, мы должны держаться вместе!“

Мы понимали, что виновны в этом не американцы, а совершенно определенный вид американских граждан. Это были сплошь эмигранты, в большинстве случаев еврейского происхождения и значительной частью родом из Германии. Многие из них работали в бюро МВТ как следователи, дознаватели и т. д. Среди них постоянно крутились клеветники. Если ложь приобретает официальный характер, из нее очень легко получаются приговоры — и даже если это будут смертные приговоры!

Послушаем в последний раз доброго француза Лебона:

„История преступлений толпы вполне подтверждает все вышесказанное. Как типичный пример можно привести убийство губернатора Бастилии де Лоней. После взятия этой крепости губернатора окружила очень возбужденная толпа, и со всех сторон его стали осыпать ударами. Одни предлагали его повесить, другие — отрубить голову или привязать его к хвосту лошади. Отбиваясь, он нечаянно ударил ногой одного из присутствующих. Тотчас же кто-то предложил, чтобы получивший удар перерезал горло губернатору, и это предложение было немедленно принято толпой. Тот, кому пришлось выполнить роль палача, был повар без места, отправившийся вместе с другими зеваками в Бастилию посмотреть, что там делается. Повинуясь общему решению, он был убежден, что совершает патриотический подвиг и даже заслуживает медали за то, что убил чудовище. Врученной ему саблей он ударил губернатора по голой шее, но сабля оказалась плохо заточенной. Тогда он преспокойно вынул из своего кармана маленький ножик с черной ручкой, и так как, будучи поваром, он научился резать мясо, то при помощи этого ножа благополучно окончил операцию, которую должен был сделать“.