Иван Дорба - Свой среди чужих. В омуте истины

Таким образом, встреча прошла тепло и сердечно. Вос­торженно со стороны Алексея Ив. и более сдержанно со стороны Миши.

Третья встреча состоялась 14 августа. Миша и Алек. Ив. при­несли на показ сумку с двойным дном, которую я должна была взять накануне отъезда, несколько номеров "Посева" и другой литературы, с просьбой прочесть и составить свое мнение.

"Все это хорошо, — заметила я, — но вы подумали, куца я возьму такую уйму и когда и где смогу все прочитать?!" И я взяла 57-й номер журнала "Грани" и несколько листков "пере­писки с друзьями".

Вскоре Миша удалил Ал. Ив.

Ковда мы остались одни, Миша спросил: почему оборвалась связь и переписка?

"Вот об этом Володя и просил меня узнать у вас! Что можно было делать? Разве вы не понимаете, как были мы на­пуганы провалом и гибелью не дошедшего до нас человека? Кто мог знать, какой след он за собой оставил? И мы делали все, чтобы себя обезопасить. Мало того, Володя вступил уже по-настоящему в литературу. Приходилось проявлять макси­мум осторожности, не говоря уж о том, что уходило немало сил и времени на то, чтобы войти в писательскую среду. Вы знаете — это нам удалось!"

"Да, здорово, блестяще переведен "Поп Чира и поп Спира! — воскликнул Миша. — Как Володя был бы нам полезен"

"И вот теперь, — продолжала я, — когда этот этап уже пройден, я приехала, чтобы поставить вам ряд вопросов. Что мы должны сейчас делать? Как вести работу? Не листовки же разбрасывать?! И не питать же вас досужими слухами? Откуда мы можем знать, что делается в руководстве партии? Значит, опять те же слухи?.. Вы рассылаете потоком литературу по адресам писателей, а мы понятия об этом не имеем! Чем это объяснить?"

"Мы очень бережем вас! — ответил Миша. — Володя близ­кий нам единомышленник и должен сам помогать нам в руко­водстве партией. На кого нам опираться там? Скажите, нельзя ли организовать печатанье литературы на месте?"

"С кем?—спросила я.—Вдвоем организовывать издатель­ство, типографию?! Как это возможно?"

"Для этого, конечно, нужен коллектив проверенных лю­дей, — сказал задумчиво Миша... — Тут надо крепко поду­мать!"

"А как осуществлять связь после Брука?"

"Пусть Володя не боится. Брук ничего не знал, и шифр никому не известен, и, если он будет поступать так, как мы его инструктируем, все будет в порядке. Невозможно проверить тысячи писем, идущих за рубеж. Потом старайтесь слушать наши радиопередачи".

На мое замечание, что передачи глушат, Миша обещал по­думать, посоветоваться и ответить на все мои вопросы при по­следней, прощальной встрече 22 августа. Затем просил передать, что они и не думают заставлять Володю разбрасывать листовки. Пусть он не сердится, как видно из письма, а сам скажет, что нам делать и как работать? Ему оттуда виднее. "А теперь, — про­должал Миша, — придется прервать нашу беседу. Чего добро­го, вас хватятся. Нужно держать себя так, чтобы не вызвать ни малейшего подозрения".

22 августа в 10 утра, увидев меня в условленном месте, Миша направился в переулок и остановился у машины. Я по­следовала за ним. Когда я подошла, дверцы машины открылись и меня окликнул Алексей Ив. "Садитесь, все в порядке, хвостов нет, хотя какой-то человек с большим букетом внимательно рас­сматривал нашу машину, но, конечно, это случайность, тем не менее мы уедем в другой район".

"Садитесь, — сказал Миша, — надо передать вам посылку".

Я спокойно уселась в машину, и мы поехали. Миша передал огромный корсет и сказал, что все-таки надежнее всего везти все на себе, а не в сумке. Личный обыск бывает в исключитель­ных случаях. И спросил, каково мое мнение. Я сказала, что они люди опытные, знают, как лучше, да и мне кажется, что корсет надежнее.

Потом Миша спросил, куда я хочу поехать. В какое кафе? "Вам виднее, в какое! Я понятия не имею", — сказала я.

Прибыв на место, Миша предложил Алексею Ив. нас оста­вить. Прощаясь со мной, он попросил позволения поцеловать меня и со слезами на тазах растроганно твердил: "Берегите себя, Ксения! Знаю, как вам тяжело там среди них! Поцелуйте мужа, хоть я с ним и не знаком. Берегите его. Авось, когда- нибудь увидимся с вами!"

"Кто знает! — сказала я. — Мне хочется отблагодарить замечательного шофера. Вот плитка шоколада вашей супруге, а вам московские сигареты и крошечная бутылочка коньяка. И вам тоже, Миша, сигареты и коньяк". Миша тотчас открыл пачку и закурил. Потом попросил у Ал. Ив. 50 франков, чтобы купить Володе духи.

Когда Ал. Ив. уехал, я спросила Мишу: "Почему вы его от­правили? Разве вы ему не доверяете?"